Шрифт:
Евгений Константинович сжал подлокотники так, что они затрещали, улыбнулся иронически.
– Хвалю за усердие. Кстати, что ты думаешь об аресте моего сына?
– Он задержан на месте преступления. Мы его выпустим, как только закончим следствие. Правда, при одном условии.
– При каком?
– Если он окажется невиновным.
– Послушай…- Евгений Константинович наконец прикурил папиросу, которую долго мял в пальцах.- Не кажется ли тебе, что в данном случае милиция совершит ошибку, если только не квалифицировать ее действия по более строгому счету.
– Не понимаю.
– Пожалуйста, я объясню.- Евгений Константинович окутался клубком густого дыма.- Твои люди на днях силой притащили моего сына в милицию и пытались посадить его за мелкое хулиганство. Эго нарушение самых элементарных правил этики социалистического правопорядка. Думаешь, я не знаю, почему вы это сделали?- прищурился Евгений Константинович.- Вы никак не можете найти грабителей таксистов. Обстоятельства сложились так, что мой сын оказался в поле зрения ваших оперативников. Чтобы проверить, действительно ли он принимал участие в грабежах, вы спровоцировали скандал в ресторане. Не так ли?
– Не так,- сказал Каримов.- Вашего сына доставили в отдел, потому что он в самом деле учинил в ресторане дебош. Возможно, у вас есть желание ознакомиться с показаниями свидетелей или с содержанием акта?
– Свидетелей всегда можно найти, так же как и составить необходимый акт, - махнул рукой Евгений Константинович.- В данном случае так все и было. Ты пойми: мой
сын ни в чем не виновен. Он ни в чем и не будет виновен, как бы не плели вокруг него паутину, как бы не фальсифицировали факты. Я знаю, чья это работа.
– Чья?
– Сорокина… Да-да, Сорокина, - побагровел Евгений Константинович.
– Ты, конечно, не знаешь, что он натворил у меня дома? Жена до сих пор не придет в себя… Нет, какой подлец, - ткнул Евгений Константинович папиросу в пепельницу.
– Ему, видите ли, отказали в руке дочери, вот он и взбесился! Готов идти на все!.. Очевидно, я еще в чем-то ошибаюсь?- скривил тубы в усмешке Евгений Константинович.- Может быть, ты раскроешь мне глаза?
– В своей жизни вы, очевидно, наделали немало ошибок,- спокойно ответил Каримов.- Самая большая из них, по-моему, кроется в воспитании сына… Я тоже отец. Мне прекрасно известны отцовские чувства. Однако, если бы мой сын хотя бы один раз явился домой пьяным, то я бы немедленно принял какие-то меры. Вы же…
– Я же не привык, чтобы мне, как первокласснику, читали нотации, - резко поднялся Евгений Константинович.- До свидания!
– До свидания. Вообще, я могу разрешить вам поговорить с сыном. В моем присутствии, разумеется.
Евгений Константинович остановился в дверях, взглянул на Каримова тяжелыми, налитыми кровью глазами, бросил зло:
– Может быть, ты пригласишь на эту беседу всех своих сотрудников? Одному тебе все равно не удастся проследить за нами.
Он с силой толкнул дверь и вышел из кабинета.
16.
– Останови здесь!
Водитель плавно подрулил к тротуару и услужливо открыл дверцу. Евгений Константинович вышел из машины, огляделся и не спеша направился к двухэтажному белому зданию, укрытому вековыми деревьями.
Евгений Константинович мог сразу войти в вестибюль, однако свернул к таксофону, стоявшему у подъезда, и торопливо набрал номер.
– Иван Александрович? Здравствуй! Ты не очень-то занят? Мне нужно поговорить с тобой. Примешь?
– Здравствуй, Евгений Константинович. Разумеется, приму. Приезжай.
Евгений Константинович вышел из будки, огляделся и, увидев книжный киоск, направился к нему. На прилавке пестрели обложки брошюр. Несколько минут Евгений Константинович разглядывал их, отобрал две, не для чтения, конечно,- требовалась компенсация за простой у прилавка - не может же солидный да еще пожилой человек праздно проводить время на улице. Евгений Константинович степенно расплатился с продавцом, вернулся к подъезду. Снисходительно кивнул вахтеру, поднялся на второй этаж.
– Добрый день, Кира. Вы все хорошеете.
– Добрый день, Евгений Константинович,- приветливо отозвалась секретарь.
– Сам у себя?
– У себя. Проходите, пожалуйста.
– Спасибо.
Евгений Константинович одарил секретаря благодарной улыбкой, переложил из правой руки в левую кожаную папку, шагнул к двери, на которой висела стеклянная дощечка с надписью: «Прокурор района».
Иван Александрович, услышав, как скрипнула дверь, вышел навстречу, грузный, высокий, с белыми, как снег, волосами.
– Ты что? На вертолете прилетел?