Шрифт:
– Николай Аркадьевич, за кого вы меня принимаете?
– Не обижайтесь, Семен Михайлович. Дело серьезное. Мы не должны ошибаться. Обвинить человека в преступлении, которого он не совершал, значит совершить не менее тяжкое преступление.
– Никто в этом не сомневается, Николай Аркадьевич. Только в данном случае никакой ошибки нет. Правда, у этого Яцубы волосы тогда были длинные. Сейчас вроде облысел. Однако это он.
– Как вам удалось привести его?
– Я проезжал но улице Пушкина,- начал рассказывать Шостак.- Пустой, так сказать, без пассажиров. Вижу у министерства финансов человека с поднятой рукой. Остановился. «До вокзала довезете?»- спрашивает. «Пожалуйста»,- отвечаю и открываю переднюю дверцу. «Извините, привык сидеть только сзади»,- говорит и садится на заднее сиденье. Что ж, думаю, как тебе нравится, так и делай. Включаю скорость, еду. В дороге я, как правило, все внимание обращаю на улицу, о пассажирах забываю как-то. Тут же, проехав немного, взглянул в смотровое зеркало и встретил настороженные глаза. Меня сразу будто током ударило. Эти же глаза я видел, когда меня грабили. Неужели, думаю, гад, снова решил конфисковать у меня выручку?
– Ну?
– Вот и ну! С этой минуты и началась у нас безмолвная схватка, так сказать. Я наблюдаю за ним, он наблюдает за мной, хотя оба делаем вид, что не замечаем друг друга. Я все думаю, как бы мне его, паразита, какому-нибудь милиционеру спихнуть. Смотрю по сторонам. Никого в форме не видно. Даже регулировщики куда-то запропастились. Он стал, наверное, догадываться о моем намерении. Говорит: «Езжай побыстрее. Опаздываю». Куда опаздывает?! Я хорошо знаю расписание поездов. Ни один в это время не прибывал к нам и не уходил от нас.
– Ну-ну?
– Что делать? На мое счастье подвернулся удачный дорожный знак. Знаете, есть такой - грузовая машина в кружке. Это значит, что проезд по этой улице на грузовиках всех видов запрещен. Решил я воспользоваться им. Выругался по-нашему, по-шоферски, вечно, говорю, эти регулировщики мудрят, и повернул влево. Пассажир мой заерзал на сидении, однако что ему делать, знак есть знак, только поторопил: «Опаздываю!» Я прибавил скорость, теперь меня это вполне устраивало. Ведь свернул на улицу, где ваш отдел находится. Вижу у подъезда дежурный стоит, разворачиваю круто и прямо к нему. Пассажир меня за шиворот: «Ты куда,- говорит,- мать твою» и так далее. «Известно, куда,- отвечаю,- в милицию».
– Молодец! Смелый ты, Семен Михайлович!
– Какой я смелый, сердце в пятки ушло. Все ждал, что хрястнет меня по затылку этот бритоголовый. Что стоит подлецу отправить чужую душу па тот свет. Не одну, небось ,уже отправил. У этих негодяев руки мокрые от крови.
– Подбирайте слова, Семен Михайлович. Что вы заладили: тип, подлец, негодяй. Может быть, он совсем не тот, за кого вы его принимаете.
– Извините,- развел руками Шостак.- Только это - он! Убедитесь сами… Других таксистов позвать?
– Не беспокойтесь, сам позабочусь об этом…- Сорокин проводил Шостака до двери, поблагодарил.- Большое спасибо, Семен Михаилович.
– Не за что. Дело такое. Наше общее, так сказать. До свидания.
– До свидания, Семен Михайлович.
Шостак ушел.
Почти тотчас появился Тимохин. Он придирчиво оглядел кабинет, задержал взгляд на пустых стульях, приблизился к Сорокину.
– Ты что здесь делаешь? Мух ловишь? Где задержанный?
– В соседнем кабинете.
– Никого в нем нет, черт тебя побери!
– выругался Тимохин.- Пойдем!.. Пойдем-пойдем, чего стоишь?
Сорокин вслед за Тимохиным вошел в соседний кабинет и застыл у порога: в нем действительно никого не было. Только ветер старательно перебирал шторы, прикрывающие распахнутое окно.
– Сбежал?
– Как видишь… Да не расстраивайся! Задержали мы твоего красавца. Благодари Смирнова. Это его заслуга.
– Где он сейчас?
– Смирнов?
– Яцуба.
– Какой Яцуба?
– Да хватит тебе терзать меня! Я говорю о человеке, которого привез Шостак!
– рассердился Сорокин.- Надеюсь, Смирнов ие отпустил его?
– Значит, он Яцу-у-у-ба,- протянул Тимохин,-Странная фамилия… У меня он. Привести?
– Пока не нужно. Попытайся выяснить, нет ли у него каких-нибудь документов. Мне он сказал, что хранит их дома. Договорились?
– Договорились. Все?
– Мне нужен Цыбин.
– Ладно. Будет тебе Цыбин.
16.
Цыбин вошел в кабинет, посмотрел на Сорокина, вымученно улыбнулся.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, Борис Яковлевич! Садитесь.
– Спасибо.
Сорокин почувствовал, что с Борисом что-то произошло. Возможно, понял, как опасен путь, по которому шел в последнее время, стал раздумывать о будущем.
– Ну что ж, продолжим наш разговор.
Борис вздрогнул.
– Дайте, пожалуйста, закурить.
– Вы, кажется, не курите.
– В горле что-то першит.
– Ну, если першит, то пожалуйста,.
Сорокин положил на край стола пачку сигарет.
Борис взял сигарету, долго неумело мял ее в руке, затем потянулся к спичкам, однако закуривать не стал - поднял глаза на Сорокина. Сорокин увидел в них не то немой упрек, не то раскаяние.