Шрифт:
– Что же ты, Борис?
– Не хочется что-то.
– Курить?
– Да.
– Можешь не курить. К этому, видно, еще не пристрастился. Вот без водки тебе уже не обойтись. Приучили друзья к ней. Все, небось, пьют.
– Кто?
Вопрос прозвучал тихо, слишком тихо. Казалось, что Борис чего-то испугался и внезапно потерял голос.
– Женька, например.
– Женька? Вообще-то, он пивак еще тот! Я за один заход по столько не заливал. Кишка, как говорится, тонка.
– Когда ты с ним познакомился?
Должно быть, Сорокин поспешил задать этот вопрос. Борис сразу замкнулся.
– Вы же меня познакомили с ним. Помните, на площади Куйбышева? Потом мы на «пятак» пошли.
– Брось, Борис!- Сорокин снова попытался найти путь к раскрывшемуся было Цыбину.- Я хорошо знаю, что вы с Женькой знакомы давно. Поэтому и согласился пойти с вами на «пятак».
Цыбин с недоверием посмотрел на Сорокина.
– Ничего вы не знаете. Не может быть, чтобы знали! Не может быть. Ничего этого не может быть,- еще раз сказал Борис, потом сорвался на крик, как при первом допросе:- Я буду жаловаться! Это вам так не пройдет! Увидите!
– Борис,- попытался остановить разбушевавшегося парня Сорокин.
– Какой я вам Борис? Вы еще пожалеете о том, что притащили меня сюда! Пожалеете.
– Хорошо, гражданин Цыбин, я учту!
– Вы не имеете права называть меня грабителем, я честный человек!
– Хватит, гражданин Цыбин!
– строго сказал Сорокин,- Я полагал, что вы осознали свою ошибку и чистосердечно признаетесь во всем. Это несколько уменьшило бы вашу вину. Мне жаль, что вы вынуждаете меня прибегнуть к другим мерам.
– Запугиваете?- приподнялся Борис.
– Сидите, гражданин Цыбин!
– Сорокин взял телефонную трубку.- Лариса Петровна, соедини меня с ответственным… Тимохин, это вы?
– Я, что случилось?- раздался в трубке знакомый голос.
– Меня интересует здоровье нашего нового знакомого.
– Отличное… Ты знаешь, этот Яцуба никакой не Яцуба.
– Вот как!
– Его настоящая фамилия Гирин, Сергей Алексеевич.
Сорокин помедлил секунду и официальным тоном произнес:
– Товарищ Тимохин, приведите, пожалуйста, задержанного Сергея Алексеевича Гирина!
– Слушаюсь! Друзья встречаются вновь, не так ли?
– Так.- Сорокин положил трубку, посмотрел на Бориса.- Ваш кореш оказался более благоразумным. Он рассказал все. Сейчас вы увидите его. Возьмите себя в руки.
Борис рассмеялся, хотел показать, что ему понятна игра следователя. Однако смех выдал его волнение и испуг.
Гирин вошел в кабинет нетвердой усталой походкой. Его словно подменили за эти полчаса. Он сел, не ожидая приглашения, напротив Бориса, кисло улыбнулся.
– Ты что здесь делаешь, старик?
– Тебя жду,- ответил Борис. Он, должно быть, внутренне уже что-то решил для себя. Теперь, ждал, как сложится обстановка, на чьей стороне будет перевес.
Гирин протянул Борису руку.
– Очень рад. Здравствуй.
– Здравствуй. Как там, на воле?
– Обыкновенно. Ты, конечно, во всем признался?
– Тебе-то что?
– Ты умеешь закладывать людей. Хочешь спасти свою шкуру? Не забудь, что мы еще встретимся!
Все это Гирин произнес с деланным равнодушием, однако в его глазах горели злые огоньки, которые, казалось, вот-вот обожгут Цыбина.
– Не забуду, старик. Будь спокоен.
– Про Женьку тоже не забудь.
– Постараюсь.
Сорокин вызвал милиционера, приказал увести Гирина.
Цыбин понял, что попал впросак. Он поднялся, несмело переступил с ноги на ногу, попросил Сорокина:
– Если что… Успокойте как-нибудь маму…
– Хорошо, Борис.
Между ними опять протягивалась какая-то незримая нить. Она была по-прежнему тонкой и в любое мгновение могла оборваться. Сорокин не стал испытывать ее прочность.
17.
Валентина Дементьевна вздрогнула, услышав звонок, торопливо поднялась с места.
«Кто бы это? Неужто опять дружки Бори? Господи, когда только кончатся мои мучения?»
У двери Валентина Дементьевна обомлела. Ей показалось, нет, нет, она ясно слышала:
– Ты одна, мама?
– Одна, Боря! Одна, родной!
Рука дрожала. Валентина Дементьевна никак не могла повернуть колесико, оно скользило в пальцах, словно было смазано маслом.
Звонок зазвенел еще раз.