Оттого эта часть рассказа была не очень связной. Постепенно вспоминая, она часто возвращалась назад, дополняя то одно, то другое. В немалой степени ей помогали их многочисленные вопросы.

А кое-что не очень хотелось вспоминать. Как пришлось отвечать на вопрос Дана, что ей известно об использовании неполноценных ныне. Всё, что она знала – что применяется по-прежнему хирургический ремонт, и что есть гурии. О последнем ответила ему еле слышно, словно Дан спросил её совсем о другом – касающемся их обоих.

Идеи Лала производили ошеломляющее впечатление. Рисовалась страшная картина существующего: общественный строй, неотъемлемой стороной которого было наличие неравноправной группы неполноценных; дегуманизация человечества; сложная цепочка взаимной связи прекращения рождения детей полноценными женщинами и выделения неполноценных. Страшный вывод: последовательное исчезновение всё большей части человечества, замена его совершеннейшими роботами и ничтожным количеством гениев.

– И какие выводы сделал из этого Лал?

Выделение неполноценных в бесправную социальную группу – результат научной депрессии, продолжавшейся слишком длительное время. Она позади – и теперь пора исправить совершенную человечеством ошибку, иначе она станет роковой. Начать необходимо с того, что все женщины вновь должны, как в предыдущие эпохи, сами рожать собственных детей; и возродить семью, внутри которой должны расти дети. Тогда тем из детей, которые имеют меньшие в сравнении с другим способности, обеспечена забота близких и невозможность оказаться в положении домашних полуживотных.

... Всё, что она была должна, Рита уже узнала. Приближался вечер, Лейли и Поль перешли на обсуждение “Бранда”, и она, попрощавшись с ними, вызвала самоходное кресло, чтобы побыстрей добраться до ближайшей транспортной станции.

Очутившись дома, сразу связалась с Миланом и перезаписала ему весь разговор в парке.

– Ты сверхмолодец! Я немедленно свяжусь с Йоргом. Можно потом приехать к тебе? Я хочу тебя!

– Нет. Извини: мне что-то не по себе. – Действительно, она не чувствовала удовольствие от того, что так блестяще выполнила свое обещание. Рассказ Лейли вызвал тревожные сомнения кое в чем, что ещё вчера казалось непоколебимо правильным.

Вчера... Вчера она просто об очень многом даже не имела представления.

– Учитель, всё в порядке!

– Она уже узнала всё, что мы просили?

– Да, и даже записала весь их разговор. Она перезаписала его мне.

– Что удалось выяснить?

– Ещё не знаю: спешил доложить тебе. Я уже сделал перезапись тебе.

– Тогда давай вместе послушаем.

… Йорг был бледен. Как мел. Подтвердились самые худшие опасения. Выпады Лала против существующего положения неполноценных во время компании против отбраковки, которые послужили причиной его фактически ссылки когда-то в Ближний космос, были лишь цветочки. Тогда он ещё опасался говорить совершенно открыто.

Сейчас это законченная система идей – стройная, монолитная. С четко сформулированными выводами. Аргументация мощнейшая – чувствуется Лал с его колоссальной эрудицией. Чувствуется, и насколько продуманы все основные моменты.

– Всё ли правильно передала Лейли? По-моему, она не всё как следует поняла: запинается, кое-где – явно путает.

– Всё равно: для нас сказанное Даном может оказаться ещё хуже, но уж никак не лучше. Ай да Лал! Мы-то тут радовались, что надолго от него избавились – дружно так тогда проголосовали за его включение в состав экспедиции. А он ведь знал – знал, что делал. Убедился, что в лоб не возьмешь – притих до поры до времени. Рассчитал: там ему уже никто не сможет помешать.

– Ну и прекрасно, что он не вернулся!

– Ерунда, мой милый: он себе подготовил слишком сильную замену – Дана. Самого гениального, самого популярного из всех ученых нашего времени. Который в состоянии сделать то, что не мог сам Лал. Тонко он всё рассчитал! – Йорг сжал кулаки. – Дан! И не Дан вовсе он – нет больше Дана: тело его – от неполноценного, а мозг – Лала! – он вдруг как-то обмяк. – Прощай, Милан. Я хочу побыть один, подумать. – Йорг поспешно выключил связь: никак не хотел, чтобы Милан успел заметить, что страх начинает овладевать им.

45

С завтрашнего дня они начнут жить как все: карантин закончился. Переедут в Звездоград, где прожил Дан почти всю свою первую жизнь. Изготовлен специально большой блок для всей семьи. Только Дочь, вероятно, будет большую часть недели жить в лицее, как другие дети её возраста, но это будет не сразу: вначале, пока привыкнет, после занятий и игр будет приезжать домой.

А сейчас ей приходилось привыкать к имени. Ей самой позволили выбрать его: это должно было облегчить дело. Она сравнивала разные имена, которые ей предлагали, повторяла их, думала, снова повторяла – и под конец заявила: