Пятые – как таинственные башни неведомых цивилизаций.

Но самым поразительным снова были краски. Глубоко синие тени, нежные светло-голубые блики, серо-бирюзовые облака; бесконечные переходы лилового, сиреневого. Чистая холодная гамма, никогда дотоле не виданная.

Они не могли оторваться. Когда “солнце” скрылось за облаками, решили дожидаться его на плоской вершине высокой скалы, с которой должен быть лучший обзор всей панорамы, чем с качающегося на воде вездехода.

Они надели скафандры. Дан тоже был в панцире: Эя с благодарностью отметила это про себя. По выдвижному трапу перешли на скалу.

Ждать пришлось довольно долго. Но они не спешили. Почти не разговаривали; каждый сидел, погруженный в собственные мысли, слушая через звукоприемники шум водопадов.

Не хотелось никуда уходить. Эя чувствовала, что планета перестает быть чужой: она увидела, узнала ее красоту. Будет любить в ней не только будущую Землю-2. Теперь это – их планета. Она прикасалась к камням, действительно сине-голубым, каких она никогда не видела на Земле.

“Солнце” опять прорвалось, зажгло волшебную гамму красок. Они смотрели, жадно впитывая видение в себя – почти не дыша, боясь потерять хоть секунду.

И “солнце”, действительно, вскоре скрылось. Облака становились все темней. Ждать дальше было бесполезно. Даже опасно: могла, как обычно, начаться гроза.

С сожалением они покинули скалу. Аэрокар подтянул вездеход к себе и быстро унес к катеру.

Возвращались из края Лазоревых скал полные чувств, омытые впечатлениями, понявшие что-то очень важное для себя. И когда на следующий день Эя, наконец, согласилась пойти с Даном в дальние залы Первой пещеры, где сталактиты, сталагмиты, колонны, где цветы и ветки из белых сверкающих кристаллов гипса, она уже не сомневалась в правоте Лала, не желавшего тронуть то прекрасное, что он здесь увидел – пытавшегося избежать такой жертвы. Даже ради оксигенизатора.

27

Они сидели у компьютеров, занимаясь каждый своей работой. Эя позвала:

– Дан!

– Сейчас! Подожди.

– Не могу. Скорей!

Он испуганно вскочил:

– Что с тобой?

– Фу, я тебя напугала. Нет, не бойся – ничего. Дай-ка руку! – она взяла её положила себе на живот.

Дан очень осторожно касался его: ему давно хотелось этого, но ужасно боялся, не причинит ли это вред, и никогда не осмеливался. И вдруг что-то мягко толкнуло в руку, и через короткое время ещё раз.

Он продолжал держать руку на её животе, смотрел на нее – чувствовал, что никогда в жизни не испытывал такой нежности, как сейчас к ней. И не зная, что делать, что сказать, неожиданно ушел.

Через неплотно прикрытую дверь до нее донеслись вымученные скрипучие звуки. Она улыбнулась: он теперь всегда в минуты очень сильного волнения берется за скрипку.

... К тому времени, когда она должна была родить, распустилось последнее из деревьев первой посадки, у которых набухли почки. Лишь небольшое количество деревьев не перенесло консервацию, не пробудилось, и робот вырыл их. Остальные покрылись листвой или хвоей и под действием стимуляторов начали быстро расти. Они ходили туда гулять ежедневно.

У него было наготове всё: аппараты, инструменты, кислород, кровь, медикаменты. Эя проделала ещё раз психотерапевтические упражнения.

Схватки начались на следующий день, ближе к вечеру. Она лежала на специальном ложе кибер-диагноста. Дан в стерильном белом комбинезоне сидел рядом, подбадривал её.

Но потом схватки прекратились. Наступила ночь. Дан напился настоя лимонника.

Они возобновились к полночи.

– Кричи, – говорил он, – тебе будет легче: кричи. – А она ещё и через силу улыбалась, когда могла; кусала губы, терпела, стараясь не кричать.

Потом началось. И вот Дан держит на руках что-то маленькое, красное, в слизи. Мальчик, как и определил раньше кибер. Сын!

Младенец громко кричит. Значит: всё в порядке! Дан быстро обрезает пуповину, обрабатывает её. Обмывает ребенка и кладет в камеру – сразу начинает работать кибер-диагност.

А пока Дан бросается к Эе. Молодец: у нее великолепное здоровье. Всё прошло как надо. Два небольших разрыва, ну совсем малюсеньких. Он быстро сшивает их.

– Дан! Какой он! Покажи!

– Подожди! Тебя надо как следует обработать.

– Вытри пот с лица, оно у тебя совсем мокрое.

– Подожди, Эя. Успею ещё.

Кибер уже выдал данные на экран: вес, рост, – всё прочее. Всё великолепно.

– Дан! Ну, покажи!

Завернув младенца, Дан подносит его к Эе. Она ещё очень слабая, может только повернуть голову.

– Рыжий!

– Как ты!

Он потом не заснул, сидел всю ночь. Заснула Эя. Спал малыш. Дан бросал на него взгляды: он чувствовал, что этот неимоверно крошечный человечек заполнил собой всё. Рыжий – как Эя. “В мать!” – Дан улыбнулся.