– Если я скажу то, чего боюсь, - я пошел по другому пути, - ты скажешь?

Но он молчал. Просто молчал. Боже, я терпеть не могу детей… И это потому, что я совершенно не умею находить с ними общий язык. Я вздохнул и уже хотел встать и пойти вместе с ним в больницу, как вдруг Густав поднял голову и сказал:

– А что, если я покажу вам?

Я недоуменно посмотрел на него:

– Покажешь то, чего боишься?

Ребенок кивнул и, вскочив на ноги, взял меня за руку. Он потащил меня в Луна-Парк, расталкивая на пути людей. На мгновение мы остановились у небольшого домика, над входом в который висела табличка «Комната Смеха». Затем мы вошли вовнутрь.

Там был целый лабиринт зеркал, которые всячески искажали отражение. Тут были и короткие зеркала, и длинные, и кривые, но мальчик остановился около одного конкретного и, закрыв глаза, отошел на несколько шагов назад.

– Подойдите, мистер Эрик, - немного дрожащим голосом проговорил мальчик. Я подошел и ничего не увидел, кроме своего отражения.

– Что здесь страшного? – недоуменно нахмурился я.

– Встаньте вот сюда.

Я послушно встал на то место, куда показал ребенок, и снова посмотрел в зеркало. Теперь я смотрел не на свое отражение, а на огромного монстра с шерстью и клыками, с которых капает слюна. Конечно, я знал, что это подделка, но Густав был еще слишком мал, чтобы это понять.

– Оно превращает нас в монстров, - прошептал мальчик, не отрывая глаз от пола, - мы с мамой зашли сюда пару недель назад, я взглянул в него и увидел… Увидел себя, скользким, покрытым чешуей. Внутри меня был монстр, мистер Эрик…

Я оторвался от зеркала и посмотрел на ребенка. Он так и стоял, опустив голову и не решаясь посмотреть в зеркало. Знал бы он, как я боюсь зеркал! Только я боялся их не потому, что они показывали вот такие вот иллюзии, вроде монстра внутри человека, а потому, что я сам был им, был монстром… И не внутри, а снаружи.

Иногда, когда я, будучи в доме один, забываю надеть маску и случайно вижу свое отражение - то в ужасе отворачиваюсь. Вот и Кристин так же. Она не может видеть мое лицо, потому что я монстр, я не человек. И я снова вспомнил ту ночь, когда она случайно прикоснулась к моей правой щеке, а потом отдернула руку и убежала. Нет, она никогда не сможет смотреть на меня без страха и отвращения…

Вдруг я услышал тихий всхлип и снова посмотрел на Густава. Мальчик переминался с ноги на ногу, он очень боялся оставаться здесь, и я был уверен, что, не будь тут меня, он бы сразу убежал.

– Ты боишься монстров?

– Того, что во мне, - кивнул Густав, не поднимая головы, и его голос прозвучал очень испуганно и потерянно.

– Нет, - я потянулся и взял его за руку, - иди сюда.

Ребенок зажмурился, но все-таки подошел. Видимо, он доверял мне. Эта мысль согрела мне душу. Я положил руки ему на плечи и повернул лицом к зеркалу.

– Открой глаза, не бойся.

Густав судорожно выдохнул, когда открыл глаза и увидел двух чудовищ, один с чешуей, а другой заросший густым мехом. Я почувствовал, как Густав дернулся и чуть было не убежал, но ему не дали сделать этого мои руки, крепко сжимающие его за плечи. Я должен был развеять его страхи.

– Густав, ты знал, что это всего лишь иллюзия?

Он покачал головой.

– Иллюзия - это то, что ты видишь, но это не значит, что это реально. Это сделано для смеха, Густав, в тебе нет никакого монстра.

– От-ткуда вы знаете? – недоверчиво спросил мальчик.

– Потому что я видел настоящего монстра. И не раз.

Мальчик озадаченно нахмурился:

– Видели?

– Да… На мой седьмой день рождения. Видишь ли, в моем доме никогда не было зеркал, я никогда не видел свое отражение, но очень хотел посмотреть. Я сказал об этом матери, и она отвела меня в свою спальню, где висело единственное зеркало…

– И что вы увидели? – заинтересованно спросил мальчик. В его голосе уже не было страха.

– Монстра… Оттуда на меня смотрело чудовище, Густав. Изуродованное лицо со вздутыми волдырями, что тянулись почти до затылка. И я испугался… – на меня вдруг нахлынули эти ужасные воспоминания, и я качнул головой, стараясь как можно скорее от них избавиться, но это мне не сразу удалось.

– Это была иллюзия?

– Нет, - я горько покачал головой.
– Это была не иллюзия… Это был я. В реальности. И это было ужасно… А эти зеркала, - я окинул взглядом комнату, - просто детская забава.

– Так во мне не живет монстр? – с надеждой спросил Густав.

– Нет… – я ободряюще улыбнулся мальчику и вдруг понял, что только сейчас ему рассказал. Я рассказал ему про себя, про свое лицо и он не убежал в испуге.

– Так как вы скрываете того монстра, что живет в вас?

Я указал на маску:

– Мать сказала, что я должен прятать лицо, чтобы не пугать людей… – но об этом ему уже знать не нужно, ведь, чего доброго, он еще захочет увидеть мое лицо.
– В общем, ты не должен бояться иллюзий, Густав, ты понял?