Шрифт:
– Что случилось?
– испуганно спросила я, еле поспевая за персом. Обычно он сдержанный и спокойный, но сейчас с ним было что-то не так. Неужели…
– Случилось! Быстрее, нам нужно идти в госпиталь!
– В госпиталь?! – мое сердце упало в пятки, а колени задрожали. Нет, нет, с ним не должно ничего случиться!
– Что-то с Эриком?! Объясни мне, Надир!
– Я навещал Эрика, все было в порядке… - дрожащим голосом начал Надир, а я не сводила с него встревоженных глаз, каждую минуту ожидая услышать то, чего боялась больше всего в жизни.
– Я остановился у стенда с объявлениями, а через несколько минут в палату Эрика начали сбегаться врачи и медсестры. Я побежал туда, но меня выставили за дверь… - перс сглотнул. Он еле держал себя в руках.
– А спустя где-то минут пятнадцать ко мне вышла женщина-врач и сказала, что Эрик перестал дышать во сне…
Из моей груди вырвался крик. Это было сказано. Сказано то, чего я боялась больше всего в жизни. Эрик. Перестал. Дышать. Нет, я не смогу без него… Не смогу…
Мои ноги подкосились, перед глазами все поплыло, и я бы точно упала без чувств, но перс успел меня подхватить. Он что-то начал говорить мне, но я не слышала ничего. В моих ушах звучали только три слова: «Эрик перестал дышать…».
В это мгновение вся моя жизнь, начиная с нашей первой встречи, пролетела перед моими глазами. Эрик… протягивающий мне руку и манящий за собой в темный лабиринт подвалов Оперы… Эрик, обнимающий меня с пылом и страстью на премьере «Дон Жуана».. Эрик, впервые искренне улыбающийся мне во Франции, в период наших скитаний… Эта его искренняя и немного смущенная улыбка навсегда врезалась в мою память.
А дальше… дальше снова Эрик, его теплые руки обнимают меня за талию, а жаркие губы скользят по моей шее… Эрик, его сосредоточенное лицо, пылающие глаза и очень сердитый голос, когда он в ресторане отчитывал меня за то, что я «бездумно покинула дом»… Эрик. Эрик… Эрик!!!
Как же я буду жить без тебя, Эрик? Слезы текли по моему лицу, сердце как будто зажали в тиски, мне не хватало воздуха… Вдруг из оцепенения, подобного смерти, меня вывело то, что Надир сильно потряс меня за плечи.
Я открыла глаза и увидела прямо перед собой его испуганный взгляд. А через секунду я громко зарыдала, обхватив голову руками. Мне было плевать на косившихся прохожих, мне было плевать на все вокруг. Только сейчас я поняла, как сильно люблю Эрика, и какой же сволочью я была все это время! Как, как я могла так долго держать его вдали от себя? Ведь он – это все, что у меня есть, он - моя жизнь!
– Кристин!
– Надир вдруг встряхнул меня так, что я прекратила плакать и подняла на него свои красные глаза. Мой подбородок дрожал, я готова была вот-вот снова залиться слезами. Что теперь говорить, если уже ничего не исправишь?
– Кристин, послушай! Эрик жив!
Что? Что он сказал? Я изумленно посмотрела на перса, который все так же крепко держал меня в объятиях, словно опасался, что я сейчас упаду.
Эрик. Жив. Он жив! Я расслаблено выдохнула, сердце, которое минуту назад почти не билось, и было сковано цепями, вздрогнуло, а затем забилось в два раза быстрее, освобождаясь от стальных пут.
– Э… Эрик жив?
– прошептала я, а Надир согласно кивнул. Он, все еще крепко прижимая меня к себе, аккуратно довел меня до лавочки, стоявшей неподалеку и помог присесть. Сам же присел передо мной на корточки и попытался взглянуть мне в глаза, но я прятала их. Мои руки мелко дрожали, а по щекам лились слезы, но уже слезы радости. Он жив. Жив!
– Дослушай меня, Кристин! – Надиру, видно, надоело то, что я так старательно избегаю его взгляда, поскольку он схватил мои руки и крепко сжал их, а потом осторожно приподнял мой подбородок и посмотрел мне прямо в глаза.
– Его откачали. Он дышит. Хоть и тяжело, но дышит…
– И… И с ним все будет в порядке? – мой голос сильно дрожал, но я уже не плакала и только внимательно вглядывалась персу в глаза. Теперь пришла очередь Надира опускать голову. Он медленно поднялся и отошел на какое-то расстояние, а потом обернулся ко мне и пожал плечами.
Я прикусила губу. Так что же мы здесь делаем? Нужно быть там, рядом с ним, и вместе бороться за его жизнь! Я резко поднялась на ноги:
– Мы должны идти к нему!
Когда спустя несколько минут мы уже стояли у дверей палаты Эрика, я вдруг обернулась к Надиру.
– Могу я поговорить с ним наедине?
Перс, который всю дорогу только и делал, что меня успокаивал, понимающе кивнул и сел на скамейку у двери. Я уже в который раз подумала о том, как хорошо иметь такого друга, как он.
Я, стиснув кулаки, вошла в палату и закрыла за собой дверь. Затем, не смотря на лежащего на кровати Эрика, подошла к стулу и присела. Мне было так страшно даже смотреть на него, зная, что он мог умереть сегодня, а я бы даже не успела сказать ему то, что люблю его больше жизни.
Наконец, решившись, я посмотрела на Эрика, на любовь всей моей жизни. И замерла, стараясь навсегда запомнить его образ. Мысль о том, что он умер, была невыносимой, но сейчас я сидела перед ним, его грудь равномерно вздымалась, а маска, как и прежде, покоилась на лице. Он был жив… Жив!
Ох, мой Эрик, если бы ты только знал, что я почувствовала, когда решила, что тебя больше нет!.. Я осторожно взяла его руку и прижала к своему лицу. Простит ли он меня за тот случай? Даст ли он мне новый шанс?.. Вряд ли, уж слишком сильную боль я ему тогда причинила. И я мысленно застонала. Бедный Эрик, сколько он меня уже прощал, сколько раз давал мне шанс, а я не ценила это и все портила! Какая же я дура! Я ведь только сейчас осознала, что жизнь без Эрика потеряет всяческий смысл. Эрик… Мой Эрик… Моя любовь.