– - Что, не убийцы есть?
– - ошарашенно ляпаю, что в голову пришло.

– - Нету, просто у некоторых, кроме убийств, всякого навалом.

– - Что, например, просто?

– - Конокрадство, поджоги, грабежи. Ещё насильники были.

– - Были?

– - Угу. Только кончились, болели сильно, каждый день.

– - А ты?

– - Я только за убийство.

– - Хм. Зак, а если я у тебя немного задержусь?

– - До утра?

– - До смерти.

– - Не знаю, я днём не сплю, бьют. Ты ночами прилетай, будем болтать о том, о сём.

– - За что бьют?

– - За то, что мелкий. Кормят сухарями с плесенью, я на оправку не успел и обдристался в трюме, отпинали и прозвали дристуном.

– - Почему не успел?

– - Из-за сухарей, ещё меня от трапа оттолкнули, три раза.

– - От какого трапа?

– - Вон там люк открывают и верёвку сбрасывают на полчаса.

– - А трап?

– - Верёвка с узлами и есть трап.

– - А если не сможешь залезть?

– - Тогда жди, пока, кто на палубу пробился, парашу поднимут, потом в очереди стой, терпи. Не вытерпишь -- обдрищешься в трюме, отпинают. И так пока не забьют, а когда забьют, на той же верёвке вытащат и выбросят в море. Всё, улетай, скоро утро, ссать охота!

– - Зак, я на денек останусь. Лады?

– - Нравится, когда бьют?

– - Не нравится, потому останусь.

В башке взревели баззеры боевой тревоги. Зак внутренне сжался, набираясь отчаянья для броска. Только фигли готовиться? На ледяной решимости сталкера проверил моторику, ощутил каждый мускул. Ноги коленями к груди и резко вперёд.

Лёгкое тело пацана удивительно послушно. Когда ноги коснулись пола, трюмный люк приоткрылся. Длинный прыжок и в кувырок. На выходе из кувырка замечаю, что люк открылся полностью. Сверху хрипло заревело.

Слева и справа нехорошо. Один на низком старте, второй уже замахнулся. Присесть, уходя от удара и открытой ладонью первому в лоб. Поваляйся в гамаке, рано еще вставать. Над головой пролетел кулак. Теперь моя очередь. Локтем с разворота в солнышко. Удачно.

Задержался я с ними. Сзади уже подбегают. Уклон и передняя подножка. Здорово грохнулся! Однако, у нас дела, поссать-таки надо.

Прыгаю вперёд, снова в кувырок и на трап. Страдальцы на полу народ задержали, но несильно. Запнулись об тушки, но успели. Шустрые. Самому шустрому приз -- подъёмом ступни в нос уже с верёвки. Быстро поднимаюсь наверх.

– - Куда теперь, Зак?

– - Вон клюзы в фальшборте, -- ответил Зак, перестав визжать.

Он всё время утренней зарядки визжал от страха.

– - Уёёёоу, здорово!

– - Не от страха, значит, -- думаю, замерев в нирване у клюза.

Сзади бежит народ и снова не понять чего орёт. Странно, Зака я понимаю, а тут не в зуб ногой. Ещё радовался, что английский за ночь выучил. Фигушки.

– - Зак, чего они?

– - Опять отпинают.
– - Зак обреченно.

– - На палубе? А вертухаи?

– - А им за счастье, когда кого-нибудь из нас бьют.

Блин, толпой точно забьют. Сваливать надо, да и помыться не мешает. Разбегаюсь и прыгаю в море. Вдогонку снова кто-то хрипло орёт.

– - Чего ему, малыш?
– спрашиваю у Закари в полёте.

– - Куда ты, дурак? Акулы!
– - уже под водой Захар голосит на весь мозг.

Акулы и прохладная вода -- это неприятно. Пусть лучше изобьют.

– - Вон спасательный конец, к нему давай!
– - вопит в башке пацан.

Стежками быстренько гребу к веревке. Теперь нырнуть и, используя силу Архимеда и собственные... гм, не понять чьи, конечности выпрыгнуть из воды почти по пояс. Хватаюсь за конец и, подтянувшись, поджимаю ноги. Под самой задницей прошёл большой треугольный плавник. Фу-у!

Полез на палубу по-альпинистски. Хорошо, хоть борт невысокий, и пеньковая верёвка не скользит в мокрых руках. Залез. А дядька в смешном наряде надрывается!