– - После отбоя у гамака Длинного Джека, -- проговорил пацан. По-русски! Вылил содержимое ведра в почти вычищенный клюз, отвесил Заку пинка и простился по-английски.
– - Хреново работаешь, урод, в трюм выброшу!

– - А что это он сказал про какого-то Джека?
– - спросил Зак, переводя дух.

– - Про Длинного Джека. Знаешь такого?

– - Его все знают -- серийный убийца. Только здесь уже троих ухайдакал. И дружок его Пол тоже, семейку приёмную того, а дом поджёг. Мне кажется, он говорил как ты.

– - Не кажется, Захарушука. Видать, не только к тебе залетело. Вечером всё узнаем. Не отвлекайся, клюзов ещё много.

– - Угу.

Эх, детство -- золотое времечко! Ну, вселился дух, дали пендаля, говном забрызгали, и что дальше? Во-первых, клюзов действительно много, во-вторых, на них свет клином не сошёлся -- мальчишка сразу превратил нудную, грязную работу в игру. Пустил фантазию на самотёк, и вот они уже приплыли на Ямайку, а его взяли в юнги, и он угнал фрегат и плывёт к маме. Только сначала надо напасть на остров, забрать у дикарей много золота, стать солдатом, а потом генералом и свергнуть губернатора, всех губернаторов по очереди.

Я затаился в уголке его сознания и молча тащусь с фильма. Только дурацкая у меня привычка спать в кино, не заметил, как вырубился. Приснился утренний заплыв, гребу от акулы и радуюсь -- это всего лишь только сон! Ведь только во сне можно плыть со скоростью волка из "Ну, погоди!", а рыбка, хоть и не отстаёт, догнать не может. Выбежал на пляж, она за мной! Я в шахту канализации, зараза следом, вылез уже на Агропроме. Бегом к старой кирпичной трубе, подпрыгнув хватаюсь за нижнюю скобу, подтягиваюсь, и эта ржавая железка со звоном отвалилась! Падаю на спину, акула вцепилась в живот с злобным, утробным урчанием...

***

Мдя, проснуться от урчания в чужом брюхе... Или не проснуться, а наоборот? Что в таких случаях говорил Конфуций? Блин, жрать охота! Аж до рези в животе! Захару привычнее, да и фантазия отвлекает. Умудрился растянуть работу на свежем морском ветре почти до заката, так парень стремился к идеалу. И команда постоянно делала идеальную чистоту клюзов практически недостижимой. Но стремление его не было абстрактным - вечерняя раздача, точнее растаскивание, зелёных сухарей начиналась на палубе.

Но пиковые формы приняла уже в трюме, достигая апогея в своей детской непосредственности. Хотя зря я так о детях, Заки прямо недоумевал с моей нахрапистости, когда я всё-таки удовлетворился трофеями - они из-под рубахи уже вываливались.

– - Всё, Зак, пошли к Джеку.

– - Какому?
– - обмер он на грани сознания.

– - Длинному.

– - Зачем?
– - прям как "не дамся" крикнул малыш.

– - У него спросим. Пол сказал, что нас звали, -- я жесток.

– - Может уже забыли?

Меня аж захлестнуло его страхом, обидой, злостью. Как тогда, перед спецшколой. После драки стенка на стенку убегал один. Не убежал. Так он перед первой порцией мне в лицо глянул, а из глаз тот же раствор. Тогда меня это не остановило. Хорошо, что не покалечил, но доучиваться пришлось строем, с песней и по распорядку.

– - Пойдем, Заки, не бойся. Всё равно ж завтра с акулами купаться. Всё будет хорошо.

– - Успокоил! Завтра съедят, если сегодня не убьют. Эх! Пойдем.

Пробираемся в полумраке по трюму. Пацаны не препятствуют, все уже в курсе. Они оценили и заплыв, и бутерброд, и то, что Джек позвал. Глядишь ты, ещё вчера был Дристун, а сегодня его Длинный зовёт поговорить. Хотя Дристуном он так и останется. Погоняло -- это навсегда.

Зак остановился перед группой пацанов, сидящих на корточках у гамака. В гамаке располагался длинный парень.

– - Длинный Джек, -- шепчет в голове Зак.

– - Догадался. Слазь с руля, дай я поговорю.

– - Ты же по-человечески не понимаешь.

– - Дай попробую.

– - Ну, попробуй. А как?

– - На лошади ездил? Представь себе, что ты с нее грохнулся.

– - Вспомни.

– - Что вспомни?

– - Вспомни, а не представь.

– - Ну, вспомни.

Тресь. Больно-то как! Вспомнить всё, понимаешь. У ё-ё-ё, это ж не вспомнить, а ощутить. Бьют же!

– - Добавить тебе, или ты догадаешься с людьми поздороваться?
– - спросил длинный ломким баритоном. По-русски!