Комиссар лишь безмолвно хлопнул ресницами. Видимо, был готов к любому повороту, даже не совсем стандартному.

– Марин, ты что творишь?
– удивлённо вытянулось лицо Терезы.

– Не мешай, - отмахнулась она.
– Ганс, проверяй, чтобы в салонах не осталось людей, вышвыривай их на дорогу, После чего консервируй машины и передавай автопилот у управление гвардии. Они сами их отконвоируют. И так, задним ходом, по одной, двигайте назад, пока не будет место для разгона. Недовольных шлите а космос - нечего было по выделенке ехать. Сзади нас ведь дорога перекрыта, место, куда откатить машины, есть?
– снова повернулась она к комиссару.

– Так точно с-сеньора!..
– Комиссар вытер лоб платком.
– ...Если бы мы знали, что вы поедете, чуть раньше... Мы бы там давно всё перекрыли... И...

– Всё не надо всё. Скорые и спецслужбы - пропускать. Как и муниципальный транспорт, - оговорилась она.
– Пробку разберём, и они проедут. Не пускать только частников.

Комиссар вновь кивнул. Она помолчала, собираясь с мыслями, но, наконец, нашла слова, чтобы подытожиь мысли:

– Машины нарушителей объявляю реквизированными до уплаты особого штрафа. Какого - не знаю, её величество с юристами придумают. Они неглупые люди. Потому на стоянку не куда-нибудь, а во дворец.

– Конечно, ваше величество!..
– в очередной раз кивнул комиссар. Он тему понял с первого слова. И даже очевидно что-то про себя непонятно в чей адрес прошептал.

– И вообще, пора ужесточать наказание за подобные финты!
– произнелсла она сама для себя.
– Надо поговорить с Мерседес. Пошли!
– А это Терезе и девочкам.

– К-куда?
– не поняла та.

– Туда. Пешком. Сколько это нам ждать, пока три километра пробки рассосут? Пешком быстрее доберёмся. Или у вас ножки болят?

– Но безопасность...

– В запертом тоннеле?
– скривилась она. Возражений не нашлось.
– Ганс, свяжись со спасателями, - продолжила она.
– Пусть к тому концу затора пригонят какую-нибудь машину, подберут нас. У них полчаса - сорок минут.

– Понял.
– Гренадёр кивнул.

– И это...
– Её глаза пакостно заблестели.
– Тереза, скажи, взорванный 'либертадор' ведь легче целого? Его легче транспортировать на 'ударной тяге'?

– Ну, в общем, да, - кивнула не понявшая сразу мысль хранитель.

– Тогда возьмите с собой миниядерную бомбочку. Я знаю, у вас такая в третьей машине всегда есть, как и деструкторы. Испортим сеньору нарушителю настроение. Сеньор Мадуро?

Дежурный дворцовый доктор, которого они взяли с собой, которого были обязаны взять с собой, стоявший до поры в стороне и ни во что не вмешивающийся, кивнул и полез в салон за аптечкой.

'Просто' не получилось. Тревогу она почувствовала издалека, когда до машины скорой оставалось около километра. Ну, есть в ней эдакое сродство к медицине, и ни годами, ни отсутствием активной практики его не изжить. Последние метры до кареты она почти бежала, чуть не обогнав тренированных хранителей.

Створка. Кнопка открытия. Распахнуть.

– У вас всё в порядке?

Внутри находились молоденький врач, а может фельдшер. И девочка-сестра лет двадцати шести-восьми. Склонились над лежащим на медстоле салона скорой пациентом - пока она лишь поняла, что это мужчина.

– У вас мигалки горят. Всё в порядке?
– пояснила она. Лицо фельдшера озарила искра понимания.

– Нет, сеньора! Не всё! Вы врач?

Парень был бледен. Испуган. И испуг его был профессиональный. Она знала, когда люди выглядят ТАК. Когда не справляются! Не могут, не достаёт опыта спасти пациента! Но спасти которого очень хочется. И рядом нет никого, кто мог бы помочь.

– Сеньор Мадуро! Отто!
– Марина заскочила в салон кареты, махнув доктору и гренадёру, нёсшему тяжёлую медицинскую аптечку. Не докторское это дело, таскать тяжести, а боец в скафе на сервоприводах оную даже не заметит.

– Давно так?
– начала она осмотр пострадавшего.

– Минут двадцать стоим. Или тридцать. Сеньора, я не успеваю! Я могу попытаться спасти, но не успею! Я один! Понимаете? И я...

Да, 'и я неопытен'.
– читалось во взгляде.

– Почему вы? Почему не реанимация?

– Мы были ближе. Авария, ДТП. Тут до больницы рукой подать. Пара минут, и его бы приняли. Мы бы довезли. А тут... Застряли!
– оправдывался он, но Марина его не винила.

Парнишка уже начал пытаться спасать пострадавшего. Разрезал рубашку и обезоразил всё вокруг места повреждения. Но резать пока не решился - на что-то смутно надеялся.

– Повреждение брюшной полости, - начал привычно констатировать сеньор Мадуро, закончив надевать перчатки. Майор медслужбы, выпускник её же академии, но, в отличие от неё, прошедший полный курс и практику, имеющий после оной колоссальный опыт, отобранный для лечения королевской семьи, как достойный и грамотный специалист.
– Проникновение...