Марина отключилась от внешнего мира, переключившись на давно забытый, но тем не менее привычный мир военного медика. Хуан, Педро, Венера, Тереза и Ганс перестали существовать. Как и пробка вокруг, и имидж королевской семьи. Перед нею был мужчина лет сорока, которому металлическим осколком панели пробило живот. Осколок не извлекли, решив, что делать это в полевых условиях не стоит... А больница-то и впрямь рядом!

– Анестезию!
– скомандовала она сестричке, ещё более бленой, чем фельдшер.
– Скальпель!

– Уверена?
– В рабочей обстановке доктор перешёл на 'ты', пронзил её внимательным взглядом.

– Да, я смогу. Я делала такое. Майор, страхуй!

– Понял. Зажим!
– протянул он руку фельдшеру.

Тот послушно включился, ассистируя со своей стороны.

– ...Большая кровопотеря. Кровь. Есть в наличии?
– Это майор, делающий свой фронт работ по жизнеобеспечению, пока она возилась с животом.

– Пара пакетов. Я уже двадцать минут как её вливаю.

– Мало. Большего не сумел придумать, как тупо кровь вливать?

– Виноват, сеньор!

– Отто, аптечка!
– скомандовала она.
– Открывай. Красные пакеты с надписью... Да, она. Есть кровь.

– Ясно. Готовь пять кубиков...
– вновь обратился доктор к сестре.

Они не успевали. Совсем чуть-чуть. Если бы они оказались здесь минут на десять раньше. Да хотя бы на пять! Пациент был, действительно, тяжёлым. Очень тяжёлым. Но операбельным. Они МОГЛИ его спасти...

...И больница, действительно, в ДВУХ минутах езды!.. С камерами жизнеобеспечения. С роботизированной реанимацией. С... Да что там, ТАМ они бы его спасли и сами! Без ассистентов и роботов! Даже вдвоём с майором Мадуро! Но в больнице, а не в простой лошадке, муниципальной карете скорой помощи, пусть и оборудованной всем необходимым по последнему слову (в отличие от некоторых других государств).

'Пи-и-и-и-и'!
– раздался противный визг системы жизнеобеспечения.

– Остановка сердца!
– услышала она слова майора где-то издалека.
– Дефибриллятор!

– Есть!

Послышалось 'у-у-уи' активации 'прибора последней надежды'.

– Марина?

– Я не готова. Ещё не готова!
– хотелось плакать ей. Ибо она понимала, что всё.

Да, осколок извлечён. Но рана открыта. Не все артерии пережжены и пережаты. Крови море, откачка не справляется. И она ещё не начала шить...

– Назад! Назад, Санчес, мать твою, я сказал!
– оттолкнул сеньор Мадуро её от тела. Она подалась, не выпуская из рук автоиглу и медлазер. Только бы запустить! Только бы запустить!.. Она закончит и позже, только бы выиграть время!..

– Двести. Разряд!

Доктор взял реанимацию в свои руки, и было видно, имеет в этом опыт. Тело только что умершего, но пока ещё живого пациента выгнулось. 'Пи-и-им' не изменился. Хотелось выругаться.

– Триста пятьдесят, - продолжал командовать доктор, и от него веяло маниакальной решимостью умереть тут самому, но пациента спасти.

– Готово!
– ответил чуть не плачущий ассистент. Видно, это будет его первый труп. Что ж, у каждого есть своё кладбище. Рано или поздно оно началось бы...

– Разряд!

Вновь тело дугой. Ничего. Тот же противный 'пи-и-им'

– Пятьсот!..

– ...Время смерти восемнадцать сорок семь...
– констатировал доктор. Прошло пятнадцать минут. Хотя и через пять было понятно - не получится. В руках Марина всё так же держала лазер и иглу. Брюшная полость осталась открытой, не зашитой... И шить что-либо на мёртвом теле она не хотела. До больницы... И до её морга тут две минуты быстрой езды.

Вылезла наружу. Медленно стянула окровавленные перчатки. Она и сама была вся в крови, и лицо, и платье, но было плевать. По щекам текли слёзы. Куда-то шла, кто-то старался уйти с её пути... Пока не оказалась в крепких профессиональных объятиях Мадуро, их недавно назначенного нового дворцового доктора. В плечо которого она и уткнулась, позорно разревевшись.

Нет, королевы не ревут - нельзя. Но она в этот миг и не была королевой. Она была доктором, только что расширившим своё старое и совсем немаленькое кладбище...

– Почему так? Почему так поздно? Мы ведь могли! Мы же просто не успели!..
– билась в истерике она.

– Я знаю, девочка. Знаю...
– Сеньор по-отечески гладил её волосы, пытаясь успокоить.

– Я устала! Я больше не хочу, не хочу никого терять!

– Это не нам решать. Все вопросы к Высшим Силам, моя короева. Мы лишь делаем то, что можем, что в наших силах...

Она не переодевалась. Не стала - не то настроение. Вида крови на платье не боялась и не стеснялась, и совесть её была чиста - они, действительно, сделали всё, что было возможно. А кому не нравится её вид... Пусть не смотрит.