— Бон, — как заведенный повторял Зуко, продолжая работать. — Бон, это Ли. Вы в клинике. Мы нашли вас. С вами будет всё в порядке, просто держитесь…

Наконец, агент начал дрожать.

Айро бросил взгляд племяннику, который кивнул в ответ и отпустил огонь обратно в плиту, обернув руки вместо этого горячей водой.

— Агент Бон? — спросил Айро. — Вы нас слышите?

— Папа? — прошептал Бон, клацая зубами. — Нет… не может быть… ты мертв…

— Бон! — резко сказал Зуко. — Дух ушел. Я нигде его не чувствую. Он ушел, люди умерли, а Амая… Проснись!

Глаза Бона широко распахнулись.

— …Ли?

Заинтригованный, Айро поднял бровь. Покорители земли обычно не были восприимчивы к силе воли покорителей огня.

— Мы не нашли целительницу Амаю.

— Он забрал её. Через воду…

Как он и боялся.

— Оставайся с ним, пока я приведу помощь, — приказал Айро, вставая на ноги.

— Я не останусь, — прохрипел Бон, попытавшись сесть, пока Зуко снова не уложил его. — Он убил Дай Ли, его нельзя отпускать!..

— Лежи. Смирно. — Приказ прорезал воздух, и от взгляда Зуко агент снова обмяк. — Вы выполнили свой долг. Вы рассказали нам о противнике. Теперь лежите, чтобы дядя смог привести для вас помощь, и мы смогли пойти и прикончить эту тварь.

— Прикончить? — выдавил Бон сквозь бьющую его дрожь. — Но… ты покоритель воды…

— Да, — взгляд Зуко упал на светильники. — Вот почему он даже не поймет, что его сразило.

***

«Остался лишь один, кто сможет бросить нам вызов».

Свернувшись комочком в бесконечном холоде, Амая старалась не думать. Но вода, сила и голод окружали её, и она не смогла удержаться от того, чтобы увидеть зеленые глаза под черными волосами. Зеленые глаза, горящие золотом…

«Вот этот». Голод и ледяное презрение. «Вор. Разрушитель. Добыча. Да, мы знаем его…»

Вор? Зуко никогда бы…

Она вдыхала шторм, она сама была штормом, нацеленным на огни смертных жизней на борту хлипкого металлического суденышка. Рожденные от огня, рожденные врагами. Слишком опасные, чтобы приближаться к ним в спокойных морях; слишком опасные, чтобы заманивать. Что делало их отчаяние ещё слаще. Она почувствовала, как накапливается молния… разряд!

«Нет!»

Огонь-во-плоти схватил молнию, отразил её в сторону, в волны. Жизнь, висящая на искореженном металле, была подхвачена другими жизнями, уведена в безопасность. Нечестно. Нечестно! Он был голоден, его нужду нельзя было отрицать…

Но шторм был силен, а металлическая скорлупа повреждена. Огненные жизни падут. Обязательно. Проклятия висели на этих смертных, и два из них особенно сильны. И Агни не имел здесь власти. А ни один другой дух не помешает ему пировать. Ненависть и одержимость этих смертных сделают их добычей…

— Пусть уходит. Нам надо вывести корабль в безопасное место.

Невозможно! Эта кровь не может игнорировать своё проклятие. Оно существовало, оно нарушало то-что-должно-быть. Оно не могло противиться судьбе. Его судьба пасть и быть уничтоженным.

Но смертные увидели солнечный свет в самом сердце шторма, и дух оказался бессилен.

«Вы не украдете у меня мою добычу!»

Но они украли. На какое-то время. Как другой яркий огонь, много лет назад и далеко отсюда; золотое, зеленое и фиолетовое пламя, горящее между водой и манящей плотью. Он даже сейчас мог чувствовать песок того тепловодного берега.

Но та огненная жизнь была хорошо защищена, а эти недавние воры направились на север, где воды были слишком холодными для его удобства. А голод ожиданием не утолишь. Смерть и разрушение приманили его, и в этом городе он наедался до отвала.

Разумеется, осторожность была необходима. Мост был рядом, и мудро было избегать настолько огромную силу, какой бы юной она ни была. Мост может и не понять его законных притязаний.

А всё, что он мог захватить, принадлежало ему.

«Как и ты». Бормотание волн. «Он последний? И он идет к нам».

«Дважды он сбегал. Рожденный-от-огня. Вор. Один раз с помощью огня. Один раз с помощью солнца.

Солнце не станет обжигать снова ещё много часов, а что касается огня…»

Вода обрушилась на неё, и у неё не осталось сил рыдать.

***

«Думай, — велел себе Зуко. — Не бросайся очертя голову. Не паникуй. Думай». Он дернул поводья наспех одолженной страусовой лошади, чтобы направить её к далекому песчаному берегу озера, пролегающему между водой и нависающими скалами. Дядя не отставал от него ни на шаг, всё ещё цыкая по поводу злополучного владельца их верховых животных, который так и не смог полностью вникнуть во всю серьезность их положения.

Ладно, нервный тик того человека пройдет. Рано или поздно.

— Тебе ясен план? — окрикнул его Айро.