Шестерня произнес с содроганием:

– Такое забудешь.
– Помолчав, произнес с подозрением: - Удивительно, откуда ты знаешь. Я никому не рассказывал, боялся, на смех поднимут. Да и остальные, думаю, тоже.

Себия невесело усмехнулась.

– Мы вылавливали оставшихся тварей еще седьмицу, и не факт, что уничтожили всех. Они расползлись по канализации.

Дерн поинтересовался с нескрываемым любопытством:

– А почему ты решила...
– он запнулся, поправился, - почему в гильдии решили, что это именно диверсия?

– А ты раньше встречал подобных животных, или хотя бы, что-то отдаленно напоминающее?
– задала встречный вопрос подземница.

Мычка непонимающе воскликнул:

– Да никто такого раньше не видал! С чего они вообще взяли, что это чья-то злая воля?

– Ходят слухи, что в некоторых гильдиях растят чудовищ, а потом проверяют, подбрасывая результаты в города сопредельных государств, - спокойно ответила Себия.
– И не только чудовищ. Появление механизма, что едва не убил нас при входе в город, вполне, могло оказаться спланировано, пещерникам такое под силу, а граница их территорий проходит не так уж и далеко.

– Не слишком ли ты много знаешь для обычного исполнителя?
– сухо поинтересовался Зола.

– А с чего ты решил, что я обычный исполнитель?
– на этот раз, сарказм прозвучал уже в голосе девушки.

Наемники вновь ощутили неприятное шевеление страха. Подземница, каким-то невероятным образом, успев, за короткое время пребывания в гильдии добиться столь значимого положения, пугала все больше.

Дерн кашлянул.

– Действительно, интересно. Это все, что ты хотела сказать?

– Это была, лишь прелюдия, - девушка усмехнулась.
– Гильдии, равного уровня, есть не только у нас, и дела, что они решают, зачастую, гораздо серьезнее вопросов, что решаем мы. Волей случая, попав в этот рейд, вы вступили в опасную игру с жесткими правилами и очень серьезными противниками.

Зола звякнул кандалами, буркнул:

– И этими прелестями мы обязаны тем самым врагам?

Судя по звякнувшим цепям, подземница пожала плечами.

– Надеюсь, что нет. Иначе, нам уже ничего не поможет. Я присутствовала на нескольких допросах в Зеленой башне. То, что остается от подозреваемых после процедуры выяснения, уже нельзя назвать живым существом.

Шестерня громко сглотнул, так, что по подвалу пронеслось эхо, хрипло спросил:

– Можно, хотя бы, узнать, ради чего мы подвергаемся такому риску? В конце концов, ведь не из-за кучки бесполезных узников затеяли этот рейд?

– Этого я не знаю, - честно призналась девушка.
– Можно только догадываться, для чего гильдии понадобились эти люди, и какова их истинная роль, но, судя по реакции хозяйки гильдии, их ценность невероятна.

Обращаясь к болотнику, Зола саркастически произнес:

– Не иначе, твой спасенный протеже является близким родственником особо знатной персоны, а быть может, и самой персоной.

– Какой смысл гильдии тратить силы и людей на обычного представителя знати?
– задал резонный вопрос Дерн.

– Какой смысл, ради того же представителя, штурмовать гильдию?
– ответил вопросом на вопрос Зола.
– Ведь наш рейд, всего лишь, ответ на дерзкую атаку неизвестных. Ведь вы находились в самой гуще сражения и могли оценить уровень подготовки. Что скажете?

– Мы оценили, - сдержанно произнес Мычка.
– Не хотелось бы повторять.

– Это да, - хмыкнул Шестерня.
– Башню они разделали под орех, да и нас, едва не умертвили.

– О том и реку, - сухо подытожил Зола. Помолчав, добавил сокрушенно: - И как я поддался на ваши уговоры? Вместо занятий магическими изысканиями, я мотаюсь по миру, теряя драгоценное время в поисках бездарного представителя высшего сословия, чья бессмысленная жизнь не возместит и крупицы потраченных усилий.

Дерн насмешливо произнес:

– Вероятно, эта жизнь пополнит закрома гильдии сверкающим металлом, чей вес для организации важен много больше, чем потерянные жизни наемников, и уж тем более, их потраченное время.

Загремел замок. Наемники затихли, напряженно внимая звукам. Послышался шорох шагов, что-то звякнуло, загрохотало. Некоторое время раздавалась невнятная возня. Затрещали, разгораясь, ветви в невидимом камине, потянуло дымком. Испуганно дрогнули тени, отступили, вытесняемые светом пламени.

Вслушиваясь в лязганье невидимых инструментов, Мычка болезненно морщился, сообразно шуму воображение рисовало: то огромные клещи, испачканные свернувшейся кровью, то проржавевшую тупую пилу. Когда фантазии стали нестерпимы, Мычка с шумом выдохнул, встряхнулся, громко звякнув цепями.