Мельком отметив, как замедленно оседают двое противников, с внезапно выросшими из горла, стрелами, Мычка развернулся, рванулся за товарищами, не оставляя преследователям времени, чтобы, как следует прицелиться. Защелкали тетивы, стрелы устремились вдогонку, но вершинник успел свернуть, понесся по лестнице, злорадно ухмыляясь: местная охрана оказалась не настолько расторопной, чтобы расстрелять измученного заключенного, и это рождало надежду, призрачную, но, все же, надежду, что является последним убежищем загнанных в смертельную ловушку, заставляя плечи расправиться, а кровь быстрее бежать по жилам.

Поворот. Еще один. Ноги легко несут по ступенькам, с силой отталкиваются, минуя две, а то, и три - за раз. Пролет остается позади, за ним, еще один. Чуть выше, бегут товарищи. Слышится надсадное дыхание, ноги с трудом несут измученные тела. Мычка до боли закусил губу, глядя на расплывающиеся по ступенькам алые пятна, в полутемном чреве прохода, кажущиеся почти черными.

Серыми пятнами проносятся коридоры - ответвления, взгляд успевает, лишь краешком, зацепить мельтешение ярких пятен, то - бликуют доспехи, устремившихся на охоту за беглецами, воинов. Из незаметного прохода бросается черная тень, холодное острие бьет, словно молния, направленное в горло умелой рукой. Не ожидая нападения, Мычка даже не успел испугаться, но тело среагировало само, звякнул выбитый нож, сбитый с ног, противник покатился по лестнице. Очередной поворот скрыл тело.

Гудит невидимый колокол, поднимая на ноги, все новых бойцов. Навстречу выплескиваются сразу несколько, закованных в латы, воинов. Прикрыв голову, Мычка проскользнул, ощущая, как хищные лезвия мечей, пущенные недостаточно точно, скользнули по выдубленным пластинам твердой, словно дерево, кожи доспехов.

Впереди замерцало тусклое. И тут же, в лицо ударила волна свежего воздуха. Наемники выметнулись наружу, остановились, озираясь. Пространство вокруг изборождено многочисленными крышами. В свете заходящего солнца потемневшие черепицы налились красным, словно, вокруг вздыбилось кровавое море, застыло изрезанными гребнями волн. Снизу доносятся вопли, мельтешат огни многочисленной стражи.

Мычка завертел головой, в отчаянии, отыскивая выход. По бокам пропасть, лишь впереди тонкий мостик, соединяющий площадку выхода с плоской вершиной соседней башенки.

– Туда!

Вершинник подтолкнул товарищей в единственном направлении, положив стрелу на тетиву, развернулся, не спуская глаз с темнеющей арки выхода, принялся замедленно отступать. Пару раз нога проваливалась в пустоту, вершинник ненадолго замирал, балансируя, но вновь, нащупывал дорогу, крался назад. В проходе выросла фигура воина, рванулась по пятам, но наткнувшись на стрелу, завалилась навзничь. Следом, выскочил еще один, но распростерся рядом.

С нехорошей ухмылкой Мычка посылал одну стрелу - за другой, выпуская, скопившуюся в груди, ярость. Но внутри, прочно обосновалась вязкая тоска. Как дикий зверь чует неминуемую гибель, обострившиеся чувства кричат, что конец близок, и Мычка ярился уже больше по инерции, лишь для того, чтобы заглушить предчувствие смерти, отсрочив тот момент, когда подчиняясь безысходности, руки сами опустятся, подставляя беззащитное тело под смертельный удар.

Рука, в очередной раз, метнулась к колчану, но пальцы ухватили пустоту. Отшвырнув, ненужный более, лук, Мычка выхватил мечи. Короткие, предназначенные для боя на близкой дистанции, когда нет места для размаха, а время исчисляется мгновениями, мечи казались не самым лучшим оружием для удержания врага на тонком перешейке, но выбора не было, и вершинник пригнулся, ожидая атаки.

Первый воин, не рассчитав скорости, наскочил на меч сам, покатился вниз, орошая крышу кровавым дождем, второй отправился следом чуть позже. Но участь товарищей отрезвила идущих следом, и гвардейцы перестали переть на рожон. Некоторое время Мычку пытались достать копьем, увернувшись, вершинник рванул за древко, отправив воина по накатанной дороге, после чего, рискуя сорваться, прыгнул вперед, распоров кончиком клинка горло стоящему тут же врагу.

Видя гибель соратников, бойцы заревели, послышались проклятья, зазвенела сталь, но охотников сражаться с обезумевшим, как выглядел со стороны Мычка, противником поубавилось. Когда в проеме появились лучники, Мычка понял, что пропал. Первую стрелу он отбил мечом, зло чиркнув по клинку, каленый наконечник отлетел в сторону, вторая просвистела над головой, вырвав клок волос и оцарапав кожу, третья с силой ударила в плечо, отчего Мычку развернуло, едва не сбросив с крыши.

Среди свиста ветра и разъяренных воплей врагов Мычка разобрал призывные крики друзей, вперемешку, со странно знакомым, гудением. Не обращая внимания на зов, чем могли помочь израненные, едва держащиеся на ногах товарищи? Вершинник улучшил момент, используя мгновенную передышку между выстрелами. Сунув меч под мышку, Мычка молниеносно бросил, один за другим, три кинжала, по очереди выхватывая из гнезд перевязи. Один кинжал ушел в пустоту, срикошетив от брони, стоящего впереди, воина, но два других нашли цель. Болезненно вскрикнув, один из лучников схватился за выбитый глаз, завертелся на месте, второй отдернулся, тряся окровавленной рукой, кинжал врезался точно между пальцами левой руки, лишив воина возможности удерживать лук.

Кровожадно оскалившись, Мычка вновь перехватил меч, и вовремя, озверевшие от бессилия воины поперли буром, выдавливая шустрого противника грубой массой. С трудом отбив меч, и чудом увернувшись от копья, Мычка отпрыгнул, рискуя сорваться, развернулся на крошечном пяточке и замер. В груди похолодело, а руки сами собой опустились, с трудом удерживая, враз потяжелевшее, оружие.

Над площадкой, где готовясь к последнему бою, сгрудились друзья, зависла ладья. На носу, выдаваясь вперед хищным жалом, поблескивает жуткое оружие, окаймляющие палубу, бортики тускло блестят защитными пластинами металла. Ладья плавно опускается, еще немного, и обезопасившись от падения, с борта посыплются вражеские воины, заполнят площадку враждебной толпой.