Проверка системы заняла несколько минут, а потом девушка сообщила:

— Она вылетает в Москву. Посадка закончится через 15 минут.

Я погнал к паспортному контролю.

— Вы опоздали! — прокричала вслед служащая.

……

Меньше минуты, и я на месте. У паспортного контроля небольшая очередь. Работали всего два окошка. Игнорируя недовольные возгласы, я направился прямо к стойке. Женщина с ребенком на руках уже протягивала паспорта пограничнику, но я подвинул ее, сказав первое, что пришло в голову:

— В самолете бомба.

Дамочка округлила глаза, вцепилась в младенца и попятилась.

Да, именно это и надо!

Пограничника я обработал по всем правилам. Внушил срочно объявить тревогу и заняться эвакуацией пассажиров.

Оказавшись в нейтральной зоне, первым делом бросился к информационным мониторам искать Московский рейс.

Гейт А8. Да это в самом конце!

Я помчался к нужному выходу.

Пограничник сработал быстро. Не прошло и пяти минут, как раздалось объявление:

«Уважаемые пассажиры и технический персонал! Просьба немедленно и без паники покинуть здание аэропорта.»

Слова «без паники» были восприняты с точностью до наоборот. Я лавировал между несущимися пассажирами с чемоданами, сумками, детьми, колясками... Откуда-то сбежалась целая толпа, все торопились к выходам. Пришлось прорываться против течения.

А вдруг она уже в самолете на взлетной полосе?

Желтые таблички А2…А4… А8!

В зале ожидания возле выхода А8 пусто, но в окне за длинным рукавом телескопического трапа виден хвост самолета. Я рванул к выходу на посадку, но стеклянная дверь оказалась запертой. Я огляделся. Ряды кресел, их и с места не сдвинешь. Метнулся к информационной стойке. За ней нашелся невысокий табурет на колесиках. Я схватил табурет и швырнул в стекло, но тот отлетел, оставив лишь пару царапин. Поднял стул и нанес еще несколько ударов. Стекло пошло мелкими трещинами, но не поддалось.

В коридоре по другую сторону стекла показалась испуганная женщина в комбинезоне с рацией в руках.

— Открывайте! — заорал я. — В самолете бомба. Уходите!

Женщина прижала ладонь ко рту и убежала.

Да чтоб тебя!

Я размахнулся табуретом еще раз садануть по стеклянной двери, но опять увидел женщину, а с ней пилота.

— Что происходит? — спросил тот с волнением в голосе. — Нам велено оставаться в самолете до дальнейших распоряжений.

— В вашем самолете бомба!

— Откуда такая информация?

Я ударил кулаком по стеклу и завопил:

— Убирайтесь оттуда! Сейчас все разнесет на куски!

— Я должен еще раз связаться с руководством, — неуверенно отозвался пилот.

— Время! Время! Пять минут!

Пилот умчался. Женщина с рацией тоже. Вдруг замок на стеклянной двери щелкнул.

Я ворвался в коридор и устремился к самолету, но на полдороги меня сбил мужик с чемоданом. Не успел подняться, другие люди хлынули в коридор и затопили проход, оттеснив меня к стене. Я вглядывался в лица, но ее не видел. Протиснувшись сквозь толпу, я ворвался в самолет.

Ко мне подскочила стюардесса, схватила за руку и, повизгивая что-то, потащила наружу.

— Да отстань ты! — я оттолкнул ее и зашагал по проходу, распихивая оставшийся народ.

Она сидела в середине салона у иллюминатора и на выход, кажется, не собиралась. Лицо Нади ничего не выражало, ни страха, ни беспокойства. Будто царившая вокруг суета ее никак не касается.

Надя увидела меня и изменилась в лице. Она вскочила и, неуклюже протискиваясь между сидениями, побежала в хвостовую часть. Я догнал ее, схватил за руку.

— Стой! — приказал я.

Она двинула мне каблуком по колену. Я взвыл от боли и отпустил ее руку. Надя скрылась за дверью кабинки туалета. Щелкнул замок.

— Выходи! — зарычал я и попытался высадить дверь ногой, но в колене хрустнуло, и я осел на пол.

— Убирайся! Ты мне не нужен! Ненавижу тебя! — послышалось из-за двери.

— Ты не Надя! Кто ты?

— Если не отстанешь, уйду в отражение прямо сейчас! Стартовое зеркало обнулится, и это тело станет моим навсегда.

Нет, только не это! Я снова кинулся на дверь.

— Ты этого не сделаешь!

— Сделаю, еще как сделаю! Убирайся!

— Нет! — вопил я.

— Убирайся! — опять прошипели из-за двери.

Она все еще там… Почему не выполнит угрозу?

— Ты ведь не знаешь наверняка, что будет, — бросил я и, кажется, попал в цель. — Это не твое тело! Тебя давно нет! Твоя душа истлела. Этот мир для тебя чужой. Зачем ты вернулся?

За дверью молчали, но я чувствовал, существо все еще там. Дышит, мечется…

— Чтобы жить! — заорала вдруг не моя Надя.