– Положены все до последнего, Ненависть, ясно дело, - отрапортовал капитан, - Никто ничего не расскажет!

– Вы убили их всех, - с разочарованием произнёс "пленный", - Жаль, они были хорошими собеседниками.

– Скажите спасибо, что вы не с ними, - заткнул Декимиуса капитан.

– Заткнись, Вахарро! Да как ты смеешь?!
– сверкнула глазами Ненависть.

– Ничего страшного, дорогая моя, - мягко улыбнулся жрец мотылька, - Я же всё-таки ваш пленный. Мне жаль моего сопровождения, но они сами виноваты, раз не послушали меня.

– Господин Корнхолд, вы не пленник, а гость. Я здесь для того, чтобы пригласить отобедать с моей госпожой, - внесла ясность каджитка.

– Какой интересный способ приглашать к обеду. Разумеется, я не откажусь от такого. Составите мне компанию за беседой, дорогая Ненависть?

– С удовольствием, только, с вашего позволения, я сниму свои боевые перчатки, дабы не смущать вас видом крови.

– Извольте!
– и Декимиус вместе с Ненавистью скрылся в повозке.

Группа двинулась дальше по дороге, но вот сопровождение уже было другое. Капитан Вахарро сжимал кулаки от злости, а от его мыслей скрежетали зубы: "Гость он, ясно дело! Гость! Ты рискуешь жизнью ради гостя! Ну и тварь же эта Ненависть, ясно дело, и где только Катария берёт таких безумцев?"

***

Тем временем в Скайриме, ещё до переворота в Маркарте, трое наших героев бодрым шагом направлялись на север, во владения Хаафингар, где по данным Тициана располагался оплот Изгоев и возможное местоположение семьи Варди. Под припекающим солнцем шагать по хорошей дороге - одно удовольствие. Всё-таки Предел - прекрасная земля, и если бы не коренное население, то в его землях можно было бы жить припеваючи. Покрытые зелёными лугами холмы, пещеры и карьеры, глубокие и мелкие речки, древние двемерские и нордские развалины, - каждый нашёл бы себе занятие по душе. Так когда-то решили поселенцы, решившие основать деревушку Картвастен, первый перевалочный пункт на пути к Драконьему мосту. Но их мечтам не суждено было сбыться: год за годом их единственным доходом были две шахты, в которых добывали серебро. Поэтому деревенька стала мишенью Изгоев, бандитских отрядов и крупных нордских семей, вроде Серебряной крови. На данный момент шахты всё ещё принадлежали Энитаху, их изначальному владельцу. Так что, сколько эта деревенька не существовала, но ни капли не разрослась и не стала богаче. Пара домов, своя кузня и плавильня, шахтёрский барак, да сама шахта, - вот и всё, из чего состояла вторая остановка на пути трёх воинов. Селяне мрачно и подозрительно смотрели на Герберта, а собаки скулили при виде Эйвинда, поджав хвосты и спрятавшись кто где мог.

– М-да, какое-то мрачное местечко, честно говоря, - сомнительно разглядывал ветхие домишки Варди, - Ты уверен, что стоит тут останавливаться, Эйви? Как бы не нарваться на неприятности.

– Эй, да не боись, друг Варди, - жизнерадостно оглядывался по сторонам Герберт, - Нет ничего лучше сражения ради славы и богатства. Так что я пришёл по адресу! А ты что скажешь, Эйви?

– Сколько раз тебе говорить, чтоб так меня не называл, - раздражённо ответил Эйвинд, - Неужели так сложно запомнить? Судя по солнцу, сейчас около полудня, а значит - самое время для привала. Но не задерживаемся надолго! Мы и так уже день идём, не хватало нарваться ещё на один отряд Изгоев! Даю три часа.

– Ху-ух, целых три часа! Да за это время состариться и умереть можно! Слушай, какое волшебное действие оказало лечение на тебя, ты, оказывается, даже злиться умеешь! О, шучу, шучу, - рассмеялся Герберт и поспешил уйти подальше.

– Я в местную кузню, подлатаю доспех, можешь отдать свой, я и его поправлю.

– Благодарю, Варди, мне и так удобно, но я с удовольствием тебе помогу!
– с энтузиазмом вызвался Эйви. Всё-таки это заклинание его совершенно преобразило: вся апатия испарилась без следа.

– Не стоит, правда, ты там только мешать будешь, - возможно, слишком поспешно отказался от помощи кузнец, и в воздухе повисло напряжённое молчание.

– Ну тогда пойду порыбачу, ты-то небось, уже забыл, какой стороной удочку держать. Если останется время - приходи, как в старые добрые времена!
– оптимистично заметил Эйви и пошёл вниз, к реке, заранее зная, что Варди ни за что не придёт. Достав из своего заплечного рюкзака нить, Эйвинд соорудил простенькую удочку и сел рыбачить около самого края воды. "Всё-таки, на что я надеялся, когда пошёл с ним? Что всё будет как прежде? Я всегда знал, что этого никогда не случится. Я надеялся, что прощу сам себя? Но день ото дня мне всё тяжелее поддерживать разговор, а Варди даже и начинать его не хочет. В общем, с начала нашего путешествия, для меня не изменилось ничего. Я так хотел помочь людям, столько для меня сделавшим, но что я могу, в одиночку? Ну вот, я окончательно запутался. Как хорошо...", - размышлял, сидя у реки Эйвинд, когда ход его путаных мыслей нарушил ухнувший голышом в реку Герберт, обрызгав Эйви с головы до ног, при этом радостно гогоча и нахваливая водичку. Вот тут-то терпение рыбака и не выдержало.

– Даэдра тебя возьми, придурок! Какого скампа ты творишь? Ты что, не видишь, что я тут сижу, ты не мог пойти купаться куда-нибудь в другое место, да ещё и вести себя чуть тише! Нет, ну почему каждый раз, когда я хочу тихо посидеть и подумать в одиночестве, обязательно приходишь ты и творишь невесть что?!

– Ты закончил свою полную гнева и ненависти тираду, соня?
– саркастично спросил пловец, сидя по грудь в воде, - Поверь, не для тебя стараюсь, просто по какой-то причине ты постоянно липнешь ко мне...

– Чего ты сказал?
– поддался на провокацию Эйвинд, - Вот теперь ты получишь, только попробуй вылезти из воды, я изобью тебя вне зависимости от того, есть на тебе штаны или нет!

– О, вот так угроза, так вот ты какой на самом деле, Эйви, когда ты не сонный, как медведь средь зимы.

– Я же просил меня так не НАЗЫВАТЬ, - крикнул Эйвинд и вскочил на ноги.

К несчастью для него, поросший мхом камень оказался ловушкой для неосторожного рыбака. Поскользнувшись, Эйви полетел прямо в воду, сильно ударившись спиной о каменное дно, правда из-за брони, которую он так и не снял, удар даже не почувствовался. Вынырнув из воды, мокрый, но остывший Эйви понял, как же глупо он сейчас выглядит. Для Герберта этот факт был также яснее некуда.