–  Это провиденье его покарало! Так всегда бывает с плохими людьми! Я недавно пришел к той мысли, что Провиденье существует. Оно карает бесчестных людей по заслугам! Рано или поздно кара постигнет любого, кто хоть раз в жизни совершил гнусный поступок!
– произнес Ленс.

–  А почему же тогда твое Провиденье не помогает сиротам, обездоленным, бродягам и прочим доходягам?
– поинтересовалась я, глядя в светлое и одухотворенное лицо философа.

–  Этого я еще не понял. Но я обязательно постараюсь это понять и объяснить людям!
– воскликнул Ленс, радуясь новому поводу повалять дурака.

–  Лучше объясни им, что до конца месяца денег нет. Но приободри их, чтобы не унывали и держались!
– язвительно ответила я, давая понять, что разговор окончен.

–  Есть у меня еще одна просьба. Я возьму листы бумаги и чернильницу?
– спросил философ, - Я просто подумываю написать книгу! Я долго думал о жизни и смерти. И пришел к выводам, что когда я умру, вместе со мной умрет мое слово. Я хочу оставить свое слово, свои мысли людям будущего.

–  Отлично!
– наигранно восхитилась я, радуясь, что даже для этого обормота нашлось заделье.

Когда я переступила порог комнаты, то застала странную картину. На кровати в глухой обороне стояли насмерть два героя. Пес рычал с молчаливого одобрения усмехающегося хозяина, стоило только Джоане с кубком приблизится к больному.

–  Ты почему вредничаешь?
– возмутилась я, стаскивая пса с кровати, - Если тебе позволили лежать на кровати, то это не значит, что ты теперь хозяин. Пес заскулил и обиженно полез под кровать.

–  Почему не пьем лекарство?
– спросила я, радуясь в душе, что пациент заметно ожил.

–  В меня уже не лезет!
– огрызнулся дядя, демонстративно отворачиваясь. Я достала пучок петрушки, отряхнула его и протянула больному.

–  Жуй!
– сказала я, понимая, что стоит ему оклематься, как он на мне отыграется.

–  Я тебе что? Козел, чтобы травку жевать?
– возмутился демон, сверкнув глазами.

–  В петрушке содержатся полезные вещества. В нашем мире ее используют для лечения простуды! Так что давай, приступай, - ответила я, плюхаясь в кресло. Если честно, то я уже сделала одно интересное открытие. Стоит даже сильному мужчине заболеть, как он превращается в маленького ребенка. И если кто-то рассказывает о том, что сильные мужчины болеют, превозмогая жар, и мужественно терпят боль, стиснув зубы, то не верьте. Это неправда.

–  Потом на мне отыграешься, а пока жуй. Если будешь следовать моим рекомендациям, то быстро поправишься!
– заметила я, мысленно выдыхая. Если бы это было что-то серьезное, то вряд ли у него хватало сил возмущаться. Но радоваться рано. К вечеру температура снова может подняться.

– Джоан, принеси поесть. Только нормальную еду, а не то, что мясник там рубит! Ты ведь знаешь, что там нормальное, а что нет. И посмотри, выполняют ли они мой приказ!
– попросила я. Джоан с радостью выбежала и закрыла за собой дверь.

–  Я вижу, что ты воспользовалась моей слабостью, и уже нашла себе служанку!
– заметил дядя, рассматривая петрушку.

–  Да. Это - немая воровка с кухни, - ответила я, улыбаясь. Нет, демон поверженный ОРВИ не так страшен, как казалось на первый взгляд.

–  Отличный выбор, - заметил дядя, приподнимаясь на подушке, - Кстати, как поживает наш дорогой друг - философ?

–  Живой. Правда, он мне надоел. Постоянно канючит деньги. Может быть его выгнать отсюда?
– спросила я, задумавшись над такой возможностью.

–  Пусть ходит, канючит... Проку с него маловато, да и вреда никакого, - улыбнулся демон, пробуя петрушку на зуб, - Только ты с ним осторожнее. Наш философ не так -то прост, как кажется на первый взгляд.

–  Как по мне он просто - лентяй!
– воскликнула я, мысленно радуясь, что еще немного и пациент, вопреки ужасным прогнозам выздоровеет. Эту беду пережили. И, слава Богу!

«Карточный долг, товарищи, это – дело чести!»

Ухудшение наступило внезапно. Я уже была почти стопроцентно уверена в благополучном исходе, как к вечеру четвертого дня мой дядя решил умирать. Причем решил он бесповоротно и окончательно, обидевшись на весь несправедливый мир в моем лице. Я проверила температуру. Если она и была выше моей, то явно не настолько, чтобы бежать за духовником. Я снова наполнила бокал теплым отваром клюквы и предложила дяде не упрямиться и выпить. Пока что из симптомов оставалась слабость и кашель.