– Ну, тогда я предпочту думать, что ты стареешь и утрачиваешь бдительность, - сказала она, распутывая пальцами длинные волосы.
– Засветил лежку, пригласил неизвестно кого в гости, да еще и решил прикрыться голой женщиной.

Эйнар потянулся.

– Ладно, ладно, пристыдила. Обещаю, в следующий раз буду прикрываться одетой и уж точно не тобой, - он широко улыбнулся и сел.
– А потенциальный бойфренд ждет внизу до особых указаний. Охране, чтоб не гнали, я сообщил.

– М-м-м, - протянула девушка, наклоняясь и целуя собеседника.
– Значит, все-таки не стареешь? Хорошо.

– Я? Стареть? Да ты раньше постареешь, - хмыкнул рейдер.

Собеседница легонько дернула его за ухо:

– Это точно. У меня с тобой год за пять идет. Может, пора поменять? На "потенциального бойфренда".

– Нужна ты ему в таком почтенном возрасте, - Эйнар сделал вид, будто что-то подсчитывает в уме.
– Год за пять? Стало быть, тебе...

– Лучше молчи!
– предупредила Ита.
– Еще хоть слово, попрошу "бойфренда" отыскать тебе в осведомители банду нимфоманок-натуралок. Заплатишь им пару раз натурой, тогда и посмотрим, кто раньше постареет. И поседеет.

Рейдер, будто бы в предвкушении, поцокал языком и, поглаживая собеседницу по обнаженному бедру, сказал:

– Если они окажутся бисексуальны, придется тебе разделить со мной все тяготы и невзгоды.

Ита фыркнула, толкнула Эйнара, опрокидывая обратно на кровать, и спросила:

– Можешь назвать хоть одну причину, по которой я терплю твой мерзкий характер?

– Я не храплю ночами?
– предположил он.

– Вообще не аргумент, - отрезала девушка.
– Ночами я крепко сплю.

– Ну, значит, я просто самый лучший. У всех вокруг характеры еще мерзее, - заключил Эйнар, перехватывая собеседницу за руку и увлекая к себе на кровать. Торопиться на встречу с Диего он явно не собирался.

Ита рассмеялась и легко вывернулась.

– Лучший из худших, одевайся уже. Нехорошо заставлять ждать бедного парня, который очень хочет быть полезным. И отдай мою одежду, - с этими словами она потянула из-под рейдера свою уже порядком измявшуюся майку.

Тот милостиво подвинулся.

– Кстати, у меня таблетки от конопушек заканчиваются. Последний блистер остался, - сообщила девушка, собирая с пола разбросанные вещи.

Эйнар в ответ что-то невнятно промычал.

Ита рассердилась:

– Хватит валяться! Одевайся!
– в рейдера полетели шорты.

* * *

Пока Эйнар собирался, Ита снова сбежала от него в ванную - к зеркалу, одежде и косметичке. Следовало привести себя в порядок, что в присутствии мужчины делать довольно проблематично, если учесть, как они любят подгонять и отвлекать.

А тут, как назло, еще и тушь для ресниц почти закончилась. Даже пришлось воды чуть-чуть капнуть, чтобы хоть как-то накраситься.

Надо новую купить. Уже недели две как надо. Жаль, что вспоминаешь об этом только по утрам. Впрочем, в косметичке есть подводка для глаз, а значит, недостаток объема ресниц можно компенсировать ею.

Ита любила делать макияж. Ей нравилось, как меняются от этого черты, делаясь более выразительными. Сейчас уже подзабылись те дни, когда она не могла смотреться в зеркало, не могла прикасаться к собственному лицу. Потому что в ее представлении это было чужое лицо.

И мужчина с ней рядом тоже казался чужим. Впрочем, почему-то именно это помогло ей пережить тот непростой период. Казалось, если мужчина другой, можно начать все, что было между ними, с нуля, оставить в прошлом трясущуюся рыжую девчонку из корпсектора, словно ее никогда не существовало, словно появились сразу Ита Маккена и Эйнар. С той лишь разницей, что Ита Маккена, в отличие от сгоревшей на минном поле Айи Геллан, никогда не смотрелась в зеркало.

Она смутно помнила свое "рождение", потому что прошло оно через паническую атаку - человек в белом халате, стерильная операционная, шприц и тонкая, остро блестящая в ярком свете хирургических ламп игла... Пациентку накрыла волна истерического ужаса.

В итоге укол сделал Керро, потому что его она знала и смогла к себе подпустить. Хорошо, что он предвидел подобный заскок и первой отправил под скальпель спутницу, а не лег сам. Эйнару Айя Геллан уж точно бы не далась.

Она очнулась, когда с лица снимали компресс, пропитанный регенерирующей жидкостью. Операционная не изменилась. Прошло, наверное, несколько часов. Доктор поднес ей зеркало, из которого на девушку первый раз посмотрела Ита Маккена.

Та, которую прежде звали Айей Геллан, почувствовала, как операционный стол и сама операционная плывут у нее перед глазами. Она подняла руки (свои руки!) и поднесла их к чужому лицу. Потрогала непривычный нос, щеки, ощущая кожей прикосновения, наблюдая их в зеркало и... не осознавая их прикосновениями к себе.