– Того, который решил не продолжать династию финансистов? Насколько знаю, у него в СБ блестящая карьера.

– Блестящая, да, - кивнул Детлеф.
– Но когда-то один молодой мужчина тоже не пошел по семейному пути - предпочел развитию промышленной империи управленческую работу и политику. Теперь у него много денег и немалая власть. Моему сыну в силу сделанного выбора, как вы понимаете, не светит особо серьезной доли в деятельности клана, потому для него будет полезно поработать с упомянутым выше уже немолодым мужчиной, чтобы поучиться его методам. Тем более, нашему сотрудничеству это пойдет только на пользу.

Нейт Ховерс усмехнулся:

– Мы с вами любим делать деньги. И у нас это неплохо получается. Полагаю, после сегодняшней встречи станет получаться еще лучше.

Клейн кивнул:

– Это было бы прекрасно. Тем более, официальное заявление о сотрудничестве кланов Ховерсов и Клейнов уберет с пути незначительные препятствия и...

– ...И добавит значительные, - закончил Нейт.

Его собеседник тонко улыбнулся и сказал с предвкушением:

– Что тоже будет прекрасно.

Словно подводя итог их короткому диалогу, лифт плавно качнулся, останавливаясь. Стеклянные двери разошлись в стороны, и мужчины вышли в просторный светлый холл.

Детлеф повернулся к другому лифту, из которого поспешно шагнул слегка взопревший начальник охраны, а с ним телохранители и пресс-атташе.

– Альма, - сказал Клейн, обращаясь к женщине, - через час организуй журналистов для пресс-подхода, обеспечь удобную локацию, чтобы телевизионщики и фоторепортеры могли отработать максимально качественно.

Женщина уточнила:

– Какой из подготовленных пресс-релизов спускать?

– О подписании соглашения по инвестированию медицинского кластера и дополнительному финансированию исследовательских лабораторий.

Женщина бросила взгляд на экран коммуникатора:

– В тринадцать пятнадцать соберу всех в конференц-зале на первом этаже. Обозначить, что основной акцент в вопросах нужно делать на размер инвестиций?

Клейн кивнул, а стоящий рядом Нейт сказал ровно:

– Обозначьте, что следить за исполнением обязательств инвесторов будет первый заместитель руководителя контрразведки по мегаплексу восемнадцать.

Альма вопросительно посмотрела на босса, и тот кивнул.

* * *

Самое страшное одиночество - это когда не с кем разделить свободное время, которого у тебя много. Очень много. Когда тебе сорок три, твой ребенок вырос и живет далеко, а твой муж уже десять с лишним лет, как умер, ты ищешь повод, чтобы подольше не уходить с работы. Просто потому, что на работе есть хоть какие-то люди. А дома - в маленькой комнатке производственного общежития - лишь четыре стены, скудная, давно не менявшаяся меблировка и... тишина. Тишина, которую нечем заполнить, кроме как бормотанием старенького телевизора.

Когда-то давно у Памелы Додсон была семья. Долго - целых десять лет. Самых трудных и счастливых лет в ее жизни.

Она вышла замуж сразу после окончания швейного колледжа. Дэвиду было двадцать, ей - восемнадцать. По семейному распределению их направили работать на соседние предприятия, дали комнату в общежитии. Общежитие располагалось довольно далеко и от завода, и от швейного цеха - чуть ли не час пешком, зато стоило совсем немного, и в итоге денег хватало не только на еду, но и на мелкие приобретения - телевизор, подержанную мебель, даже, изредка, романтические вечера с дешевым синтетическим вином и свечами.

Вполне закономерным итогом этих вечеров стала беременность, которую Пэм на зависть многим отходила легко - без токсикозов и осложнений. Это позволило ей спокойно работать до самых родов, да еще и не тратиться на визиты к доктору. Они с мужем здорово экономили, накопили денег на трехмесячный неоплачиваемый послеродовый отпуск и кое-какие вещи для ребенка. Боялись, как бы не родился с патологиями - их медицинская страховка была настолько скудной, что не позволяла уйти на больничный даже с простудой.

К счастью, Рекс появился на свет крепким и спокойным - ел, спал, почти не плакал. Потом, конечно, Пэм пришлось снова выйти на работу и подгадать очередность смен с Дэвидом так, чтобы кто-то из них двоих постоянно был с ребенком. Работали двенадцать часов через двенадцать. Спали от силы часа четыре в сутки, почти не виделись. Дэвид вымотался, похудел, стал, как щепка. Кое-как продержались до трехлетия сына, а там уже отдали его в начальную школу при производстве. Это тоже обходилось недешево, но все равно стало легче. Зато теперь у них троих были семейные вечера! Такое счастливое время... Самое счастливое в ее жизни.