– Что будем делать?

– Снимать наши бои на видео, и выкладывать в интернет. Кто займётся?

– Я, - сказал Борька Гуревич, - у нас есть полупрофессиональная камера, лица видно будет замечательно, никто не придерётся.

– Осталось дело за малым, - сказал я, - победить. Особенно это касается меня. Надо тренироваться, а времени уже нет.

– Мы в тебя верим, капитан!

– Надо ещё встретить Новый год! Дел невпроворот. Саша, Толик, не забудьте, сегодня в восемь вечера у нас прогон представления.

– Уже забыли! – проворчал Толик, - где ужинать будем?

– У меня. Какая разница, где бы ни были, мне готовить, рабовладельцы!

«Рабовладельцы» радостно загоготали.

Говорят, не рой другому яму. Когда мы вернулись из заснеженного леса, чуть живые после бега по сугробам, нас ждала мороженая рыба.

Папы не было, а была мама, которая не знала, что с этой рыбой делать.

Вместо того чтобы ужинать, пришлось взять руководство на себя.

– Здесь полблока сельди, - разморозить в тазике, потом посолю сухой засолкой, если есть соль. Красную рыбу. Решайте, будем солить, или жарить. С икрой? Вечером засолю, завтра попробуем. Кальмар. Размораживайте. Кальмаром вынужден буду заняться я лично, ни у кого нет опыта.

Закончив с инструктажем, мы наскоро перекусили, и, захватив Юрика, побежали на репетицию.

В спортзале было немало народу, музыканты возились с аппаратурой, учителя отдавали распоряжения, ребята носились туда-сюда.

– Ага, вот и наши танцоры, - заметила нас директриса.

– Алевтина Андреевна, какой же сюрприз с такой толпой?! – возмутился я.

– Не волнуйся, Саша, всё это только актив, они уже не такое видели.

– Такого они ещё не видели. Придётся выступать в спортивных костюмах, и масках. Главный сюрприз надо припрятать даже от вас.

– Умеешь ты заинтриговать, Денисов! Кстати, как у вас со сборами?

– Почти решили, - вздохнул я.

– Что вздыхаешь? Какие-то проблемы?

– Решаем. Я ведь хотел всего лишь занять ребят спортом, чтобы было интересно, весело, быть здоровыми и сильными, а не олимпийским резервом. Я ещё тут. И со мной нельзя, и без меня нельзя. Я капитан мальчишеской команды.

До Алевтины Андреевны дошёл юмор ситуации, и она весело рассмеялась:

– С тобой, Саша, не соскучишься! Надо приложить все силы, чтобы оставить тебя в своей школе! Это надо же! Ха – ха!

– Вот вы смеётесь, Алевтина Андреевна, а ваш Вовик в моей команде.

– Да ну тебя, Саша! Я теперь даже не переживаю за первое место по самбо, ха-ха-ха! – ушла от нас директриса.

– Какой весёлый у вас директор! – восхитился Юрка.

– Тебе здесь не учиться, - заметил я.

– Где ты будешь учиться, там и я!

– Учёного учить, только портить!

– Это я вижу! – отбежав от меня, крикнул маленький злодей.

– Сейчас наряжу в девочку, и будешь у меня танцевать ламбаду!

– Фигушки! Не поймаешь!

– Ловить его ещё! отъелся на моих харчах, - проворчал я, направляясь к музыкантам. С руководителем группы мы уже были знакомы по осени, долго не раздумывая, сыграли нам «ламбаду».

Мы одобрили и пошли переодеваться. В раздевалке решили, что настоящие костюмы наденем на праздник, а здесь будем танцевать в спортивных белых трусиках и майках. Зато не будет жарко.

На нашу репетицию, под задорную музыку, сбежались все зеваки. Танцевали поочерёдно Саша с Толиком, а я без очереди, сначала ламбаду, потом вальс, для которого освободили почти весь зал.

Потому что, стоило нам сделать пару шагов, с нами случалось волшебное превращение. Мы не видели никого и ничего, кроме партнёра. Если ламбаду смотреть было в нашем наряде вполне естественно, то на вальс в трусах я бы хотел посмотреть. Надо будет конфисковать мобильник у кого-нибудь. Потом ребята, не спрашивая, сыграли нам танго. Мы не заметили, как станцевали танго.

– Почему я была против? – задумчиво произнесла Алевтина Андреевна, - Может, сделаем бенефис?

Все закричали: - сделаем! Потому что они всех затмят! – но мне уже было не до бенефиса, добрёл до матов, и рухнул вниз лицом, блаженно раскинув руки. Думаете, дали отдохнуть? Налетели испуганные товарищи и подняли на ноги! Иди – танцуй! Для тебя сделали исключение, а ты увиливаешь.

Потом какой-то умник вспомнил, что я хорошо пою.

Пришлось спеть. Я пел «Куда уходит детство», стояла мёртвая тишина, некоторые утирали слёзы. Юрик уже сидел на руках у Саши.

Попросили спеть ещё, я сказал, что буду петь, пока не охрипну, лишь бы потом больше не просили. Отстали.

Домой меня притащили чуть живого. Долго спорили, кто будет меня мыть в ванной, пока я не набрался сил и не удрал от них.

Залез в ванну и сидел, отмокал. Ребята тоже здорово устали, только Юрик скакал, как козлик, я слышал сквозь дрёму.