Ревность в груди прорастала с дикой болью, от которой хотелось кричать.

Не в силах больше ее терпеть, он вышел из спальни Элизабет и впервые за прошедший месяц женитьбы рука сама потянулась к бутылке. Забыть, он должен забыть!

Безысходность билась в висках, заглушая все: шум ветра за окном, треск дров в камине, мирный храп Ареона возле огня... Заглушая собой тишину ночного дома, заглушая весь мир!

Еще вина, еще... С каждым выпитым бокалом шум затихал, мозг приятно затуманивался, все отходило на задний план..., но одна мысль все же не давала ему покоя: никогда Элизабет не полюбит его! И в своих жалких попытках стать ей нужным, он жалок! Он не борется за их счастье! Он мешает ей быть счастливой.

А, значит, должен уйти. Но сначала нужно исправить все ошибки.

***

Энж нашла полотно Элизабет и теперь стояла перед ним в растерянности. В отличие от судьбы Генриха, судьба Элизабет была собрана полностью.

"Найди мое полотно, умоляю, не ослушайся, малышка! Ты все поймешь..." - таковы были последние слова Себастиана, оставленные для нее. Но что она должна понять?

Полотно собрано полностью, значит... Его собрали независимо от полотна Генриха! Себастиан собирал судьбу, следуя за Энж, поторапливал ее, ворчал, что она слишком медлит, а тут... собрал его полностью, опередив ее! Значит, уже не важны страдания Лиама? Но почему?

В голове Энж одна мысль сменяла другую: почему полотно не побелело? Потому что не собрано полотно Лиама, а они связаны? Или где-то ошибка? Себастиан всегда хвастался, что все его полотна белели, потому что всегда были собраны правильно, за это его и ценили как Мастера... Но почему это до сих пор не белое?!

Энж в отчаянии взглянула вверх, бабочки кружились высоко и не собирались спускаться и помогать ей. Видимо, она должна понять все сама... Но у Генриха нет времени, ведь совсем скоро сияющая точка, обозначающая то, на каком чувстве полотна находится носитель, какой участок его он проживает, эта точка скоро окажется совсем рядом с надеждой Себастиана, а ведь после нее ничего уже нет! Генрих пропадет из жизни, тогда гибель Себастиана будет напрасной! А она сейчас находится слишком далеко, чтобы что-то исправить. Она даже дороги к полотну теперь не сможет найти самостоятельно.

– Я должна найти ошибку в судьбе Элизабет, - Энж принялась искать ее,- Себастиан, ты мог мне оставить хотя бы какой-нибудь намек на то, где искать: в будущем или прошлом?
– прозвучал от нее упрек в его адрес.

– Всегда есть третий вариант,- раздался вдруг голос Хранителя.

– Это ты ?! Помоги мне! Что я должна сделать?

Ответом послужила тишина.

– Хорошо, третий вариант... Ни в будущем, ни в прошлом. В настоящем? Я должна искать ошибку в настоящем?

В ответ снова лишь тишина.

– Хорошо, настоящее.
– Разговаривала сама с собой Энж.- Итак... что у нас в настоящем? Нет!
– вскрикнула она вдруг.
– Не может быть!

Сверкающая точка на полоне показывала то чувство, которое сейчас переживает Элизабет - страх перед будущим, растерянность и смятение... за ними шел маленький кусочек надежды, а за ним ничего не было! Полотно обрывалось. Эта маленькая прореха, размером в одно чувство средних размеров, грозила обернуться трагедией: пропажей Элизабет из жизни. После шли разные чувства, но между прошлым Элизабет и будущим... была прореха, которую Себастиан видимо, оставил нарочно. Конечно, полотно не побелеет! В нем дыра!

– Нет, нет, нет! Только не это! Ей еще меньше осталось до конца, чем Генриху! Себастиан!- вскрикнула она в отчаянии и вновь взглянула на безмолвных бабочек, кружащих над куполом.

В голове у девушки проявлялась безрадостная картинка: Элизабет пропадает без вести, Генрих умирает... Себастиан погиб зря, стараясь что-то исправить. И виной всему она сама! Потому что не знает, что нужно сделать.

Нужно что-то придумать, найти чувство, чтобы вставить его в полотно! Это разрешило бы многие проблемы: Элизабет прожила бы жизнь полностью, гибель Себастиана была бы не напрасной, а Генрих-Лиам передумал бы умирать..., если бы... Ну, конечно!

Вдруг стало все понятно.

– Я помогу всем, если вставлю свой кулон в полотно Элизабет, ведь так, Себастиан? Если она полюбит Генриха так, как я, то все будут спасены? Верно? Ты оставил место для моего кулона!
– Она улыбнулась и посмотрела вверх, словно спрашивая ответа у маленьких белых собеседников.

В этот раз ей показалось, что их полет был более радостен и хаотичен. Или же эта сама душа радовалась разгадке, превращая их танец в более веселый?

Энж сорвала с шеи кулон. Любовь теперь лежала на ее ладони и сверкала всеми гранями. Как же она была прекрасна! И как же она была жестока...

Не так уж был неправ отец, когда говорил, что любовь жестока больше, чем добра. Она несет в себе океан боли и никакие ее маленькие радости не стоят того, чтобы испытывать ее муки. Это теперь знает Лиам. Это теперь знает она.

Энж вынула кулон из его основания и обратилась к полотну Элизабет так, словно оно было живым и могло ее услышать.

– Люби его, люби так же, как и я люблю! Прошу! Люби!

В одно мгновение кусочек чувства был вставлен в полотно, тело Энж превратилось в воздух, не оставив после себя никаких посланий, потому что, в отличие от Себастиана, она не задумывалась о последствиях.