Машина переехала мост, спустилась к берегу реки и остановилась возле плавучей деревянной гостиницы. Я отпустил шофера, осмотрелся. Неподалеку от дебаркадера чернела прорубь. Разбив тонкую корочку льда, я опустил ладонь в студеную воду. Потом, сделав из пригоршни несколько глотков, умылся ею. Эту священную воду пили мои предки. Она всегда помогала им. Я тоже верил в ее чудодейственную силу.

Утром, когда по правому берегу Волхова еще бродили холодные голубые тени, а левый, Софийский, уже сверкал в лучах восходящего солнца, я отправился в Управление милиции. Начальник уголовного розыска — плотный, осанистый подполковник, — судя по всему, ждал меня.

— Как устроились? Нормально? Позавтракали? — поинтересовался он. — Розыскные материалы желаете посмотреть? На поиск похищенного янтаря были ориентированы все отделения милиции, в первую очередь те, по территории которых проходит шоссе, мобилизованы активисты из числа местных жителей, с их помощью велось наблюдение на рынках, в клубах и других общественных местах. Бумаг накопилось много, толку никакого. Если бы кража была совершена у нас — давно бы где-нибудь выплыли эти бусы…

— Кто из ваших подчиненных отвечал за эту работу? — спросил я.

— Кислицын, старший оперуполномоченный. Он подойдет.

Я перелистал розыскное дело. Подшитые в нем ориентировки, задания, донесения были составлены по всем правилам сыскного искусства. Работа, которая крылась за ними, впечатляла. Но кто скажет, велась ли эта работа в действительности, и если велась, то насколько глубоко и добросовестно?

В кабинет вошел чисто выбритый и аккуратно причесанный молодой человек в сером костюме и белой рубашке с красным галстуком. Он поздоровался с начальником, потом дружелюбно взглянул на меня.

— Николай Николаевич будет помогать вам, — сказал начальник. — С ним и решайте все вопросы. Ну а над теми, которые не сможете решить, будем думать вместе.

Кислицын позвал меня в свой кабинет.

— Курите? — улыбнулся он и положил на стол пачку сигарет.

— Только «Беломор» и только фабрики Урицкого, — ответил я.

Мы закурили. Глядя на приветливое, почти юношеское лицо своего нового помощника, я подумал, что он никак не похож на работника сыска. А может, там как раз такие и нужны?

— Поработаем? — попробовал я прощупать уполномоченного.

— Безусловно, — с готовностью ответил Кислицын.

— Тогда скажи мне, Коля, насколько реальны те мероприятия, о которых написано столько бумаг?

— Не знаю… я не в состоянии был их контролировать, от других дел меня не освобождали.

— Какой участок шоссе ремонтировался последним? Кто вел эти работы? Где можно найти фамилии этих людей?

— Дорога была сделана целиком в октябре, завершающие работы велись недалеко от Зайцева. На них було занято человек тридцать, жили они в палатках, а руководство находилось в Крестцах.

— Мне почему-то кажется, что ящик с бусами украден под Зайцевом, — поделился я своими мыслями. — Есть два пути проверить это. Первый — получить список, тех, кто до последнего дня трудился там, поработать с ними и вокруг них. Второй — остановиться в Зайцеве, поездить по соседним деревням, походить на танцы, поговорить, послушать.

— Я больше за второй… Где их искать теперь, этих дорожников? Да и станут ли они говорить о себе, друг о друге? А в Зайцеве — отличный участковый, в помощи не откажет.

— Надо попробовать оба. Начнем с Крестцов, издалека. Машину начальство даст?

— Обязано дать, — ответил Кислицын. — Посидите здесь, я выясню.

Вскоре голубая «Волга» уже несла нас среди покрытых снегом, ослепительно белых полей. Я смотрел по сторонам и узнавал места, о которых совсем недавно рассказывал Лифшиц.

Вдали показались домики поселка Пролетарий…

— Остановимся? — спросил Кислицын. — Как-никак райцентр. С начальником милиции познакомлю. Зайцево на их территории.

Я согласился. Мы пересекли небольшую площадь и подъехали к двухэтажному деревянному дому. Войдя в него вслед за Кислицыным, я ощутил резкий запах хлорки и табака. На втором этаже, куда вела крутая скрипучая лесенка, пахло духами и паленой масляной краской. Мы миновали канцелярию и оказались в кабинете начальника, человека средних лет, коренастого, с красным лоснящимся от пота лицом и расчесанными на пробор волосами. Сидя за столом в одной рубахе, он кричал кому-то по телефону:

— Дом когда-нибудь спалите! Леший бы вас побрал! Небось кубометр дров за ночь сожгли, душегубы!..