И тут же пожалел об этом.

Это была Визжащая хижина, из комнаты с заколоченными окнами раздавались два голоса - его собственный и Волдеморта. Настоящая Гермиона Грейнджер уже, как понял Северус, отправилась прямиком в ту комнату, где находился он с Тёмным Лордом. Как же ему не хотелось, чтобы она видела это. Но он не мог её остановить, она не должна знать, что он здесь. Тут он заметил движение. Три человека очень тихо пробирались ползком по узкому и низкому проходу. Они тихо поднялись на четвереньки и дальше двигались так, прислушиваясь к голосам. Гарри Поттер был спереди, за ним Гермиона, а за ней Рон. Они были совсем такими же, как сейчас, только грязными, ранеными, в крови. Гермиона дотронулась до плеча Гарри и еле слышным шепотом сказала:

– Мантия! Надень мантию!

Гарри протянул свободную от палочки руку назад, и Гермиона вложила в нее мантию. Гарри накинул её на себя и тут же стал невидимым. Северус вгляделся в лицо Гермионы. Она была в разы больше напугана, чем Гарри и Рон. Её лицо искажал ужас. Снейп прислушался к разговору.

– … Сейчас меня волнует другое, Северус: что произойдет, когда я наконец встречусь с мальчишкой?

Снейп из воспоминания отвечал, а реальный смотрел на видимых Рона и Гермиону. Вторая старалась как можно тише дышать, сжимая собственные колени, руками, впиваясь в них ногтями. Снейп и Волдеморт говорили о палочках, которые не подчиняются ему только в одном задании: убить Гарри.

– … Ты был мне хорошим и верным слугой, и я сожалею о том, что сейчас произойдет.

Гермиона в воспоминании задышала теперь ещё громче, а Рон положил руку ей на плечо, чтобы успокоить. Только ей это ни капли не помогло.

– … Пока ты жив, Бузинная палочка не может по-настоящему принадлежать мне.

Волдеморт взмахнул своей волшебной палочкой, и Снейп упал на пол. Затем произошло сразу несколько вещей, о коих Северус Снейп даже не догадывался. Гарри Поттер, сбросив мантию с головы, повернулся к Гермионе. За секунду до того, как Волдеморт произнес слово “Убей”, её рот открылся, чтобы через мгновение закричать, словно раненый зверь, колени и руки дрожали, а лицо было искажено гримасой страшного ужаса, боли и муки. Северус не понимал что с ней происходит. Может, Уизли чем-то случайно её ударил сзади. Но Поттер, видимо понимал. Он направил на неё волшебную палочку и, не разжимая плотно сжатых челюстей, сделал так, что почти закричавшая страшным криком Гермиона не произнесла ни звука. Северус отметил, что Поттер вполне прилично использовал заклинание “Силенцио” невербально. Уизли в немом удивлении схватил её вырывающиеся плечи и руки, прижимая к себе, а Поттер ноги, обездвиживая их, чтобы в истерике Гермиона не задела ни один ящик, чтобы не прозвучало ни одного звука. Она извивалась в руках друзей, слезы беспорядочно метались по её лицу, рот открыт и, вероятно, если бы заклинание не работало, и она могла бы издавать звуки, это были бы адские крики, визги и прочее. Снейп не мог понять, что с ней происходит, почему она так извивается. Она что, с ума сошла? Если бы Поттер так быстро не среагировал, они бы выдали себя. Вернее её истерика выдала бы их присутствие. Вариант, что всё это из-за того, что её любимый человек прямо сейчас умирает, не пришел Снейпу в голову. Он недоумевал, почему Грейнджер не может взять себя в руки и успокоиться. Поттер, сжимая одной рукой её худые лодыжки, второй дотянулся до её лица и начал стирать её слезы. Одними губами он что-то шептал ей, но Гермиона не могла успокоиться, хотя почти не двигала своими обезумевшими ни с того ни с сего конечностями. Реальный Снейп удивленными глазами проводил эту картину и очень тихо прошел в комнату, где сам истекал кровью, к реальной Грейнджер. Та стояла на коленях над его телом и беззвучно рыдала в ладони. Что она здесь делала все это время? На кой чёрт ей понадобилось наблюдать эту страшную картину? Реальный Северус стоял за реальной Грейнджер, когда Гарри Поттер вошел в хижину, а за ними поддерживающий Гермиону Рон. Поттер опустился, и Снейп схватил его за край одежды, притянул ближе, чтобы приказать собрать свои воспоминания. Дрожащей рукой, не смотря на Северуса, Гермиона из воспоминаний протянула Гарри пузырёк. Когда Снейп попросил Гарри посмотреть на него, что и было его последними словами “до смерти”, он хотел увидеть в них Лили. Но её не было. Он не увидел её. Видел лишь испуганного мальчишку, который сам не знал, что чувствовал в тот момент.

Всё вокруг будто залилось чёрной краской, Северуса потянуло наверх и он оказался в кабинете директора. На него смотрела разъяренная Гермиона Грейнджер, которая до сих пор была вся в слезах.

– Вы что, - сквозь зубы прошипела она, еле сдерживая крик, - всё видели?

Снейп ничего не сказал, просто кивнул. Какой смысл врать.

Гермиона сделала глубокий вдох, с трудом сдерживая яростные вопли.

– Зачем?
– так же, сквозь зубы, - Зачем вы залезли в мои воспоминания? Кто давал вам право?

Впервые в своей жизни Северус Снейп чувствовал себя обезоруженным, а уж тем более перед ученицей.

– Скажите мне!
– Гермиона не сдержалась и закричала, - Кто позволил вам?!
– голос срывался на визг, - Это мои воспоминания! МОИ!

– Мисс Грейнджер, - вдруг раздался мягкий и добрый голос, - не стоит так кричать, вы ненароком сорвёте себе голос, - это был Дамблдор, вернее его портрет.

– Альбус, я сам разберусь, - произнес Снейп и повернулся обратно к Гермионе.

– Ну уж конечно разберетесь! Вы-то мастер в общении с женщинами, - Дамблдор обижено отвернулся в другую сторону.

Гермиона посмотрела на Дамблдора, затем на Снейпа, и начала смеяться. Это был смех вперемешку со слезами. Вот и истерика. Снейп закатил глаза. Как же его раздражало это женское неумение контролировать свои эмоции. Даже когда Поттер нагло влез в самые ужасные воспоминания Северуса (тот совершенно не думал о том, что в данном случае, он поступает с Гермионой абсолютно идентично Гарри), он даже голоса не повысил.

Вдруг Гермиона замолчала, подняла голову и посмотрела на Снейпа. Вот этот взгляд ему совершено не понравился. Гермиона вскочила на ноги и направила волшебную палочку на Снейпа.

– Вы собираетесь стереть мне память?
– поднял брови Снейп.

Рука Гермионы дрогнула, потому что девушка удивилась такой проницательности, но не убрала палочку.

– Ну-ну, мисс Грейнджер, не стоит впадать в крайности, - вновь вступил в беседу профессор Дамблдор, шутливо улыбаясь, - Память - очень важная вещь, но опасная при вторжении в неё.

Гермиона чуть было не взбесилась от этой идиотской дамблдоровской манеры переворачивать слова так, что ни черта не понятно, как покойный директор продолжил:

– Не хотите лимонную дольку?

Гермиона наконец опустила палочку и удивленно взглянула на портрет:

– Откуда они здесь возьмутся, если вас год не было в школе?

– Я полагаю, Северус, они всё еще в верхнем ящике стола? Угощайтесь, мисс Грейнджер.

Гермиона с опаской подошла к столу - мало ли, что там может быть, а война научила быть осторожной, - и с помощью волшебной палочки открыла ящик.

– Я вижу, за последний год, мисс Грейнджер, вы стали менее доверчивой?
– поинтересовался Дамблдор, взглянув на Гермиону поверх своих очков половинок, продолжая загадочно улыбаться.