— Воу, — сказала Костиа. — Что-то невероятно пахнет.

— “Пэппи”, — вздохнула Лекса, и Костиа посмотрела на неё.

— Что?

— Впереди есть пиццерия, — сказала ей Лекса. — “Пирожки Пэппи”.

— Ты там была?

Лекса кивнула и на мгновение закрыла глаза, слыша смех в своей голове.

— Лекса, клянусь богу, если ты нальёшь острый соус в мою пиццу, ты будешь спать на диване неделю.

— Через десять минут ты окажешься на диване рядом со мной.

— Во мне есть настойчивость, женщина. Я могу показать это.

— Показать свой путь сквозь тени и оказаться со мной на диване, ты имеешь в виду.

— Увидишь. Налей острого соуса. Давай. Попробуй. Ты увидишь.

— Лекса?

Костиа щёлкала пальцами перед Лексой. Глаза открылись — блестящие и яркие, словно полдень, — и Лекса понимает, что они перестали идти.

— Что? — выпаливает она. Брови Костии поднимаются, но она не сомневается в том, где витает Лекса. Она не подвергает сомнению тот факт, что трещина, через которую прорывается звук, находит путь к голосу Лексы, и она возвращается. Иногда такое случается с Лексой. Она просто уходит в себя, и когда она возвращается, то никогда не хочет говорить о том, где побывала.

— Извини, Кос. Что ты говорила?

Костиа одарила её нежной улыбкой:

— Всё нормально. Я спросила, хорошее ли это местечко?

— “У Пэппи”?

Когда Костиа кивнула, желудок Лексы снова сжался. Она любит это место, любила это место, и она до сих пор не пробовала пиццы, вкуснее, чем у Пэппи. Лекса ежедневно хотела поесть такую пиццу после того, как уехала из города. Но существует только один «У Пэппи». Лекса думала, что сейчас она способна на убийство ради кусочка, но когда открыла рот, всё, что вышло, это:

— Нет.

Костиа нахмурилась.

— Серьёзно? А пахнет здорово.

— Да, — Лекса прокашлялась, пытаясь проглотить глыбу, застрявшую в горле. — Ну, я никогда особо не любила это место. Соус… слишком густой.

Соус идеально подходит. Он сливочный, не калорийный и идеально сбалансирован.

Воспоминания об этом месте? Они слишком массивны, слишком тяжелы. Они вызывают горький привкус на её языке.

Лекса не готова зайти в эту дверь. Она не готова разделить «У Пэппи» с кем-то новым, с кем-то ещё. Она не знает, сможет ли когда-нибудь.

***

— Иисусе, это тяжело, — Рэйвен ворчит, устанавливая финальный холст в раму. Несколько пузырьков защитной обёртки трещат под её пальцами. После того, как холст водворён на место, она вытерла потные руки о свои заляпанные жиром штаны карго цвета хаки и использует низ светло-коричневой майки, чтобы вытереть лоб. Она стянула и бросила свою рубашку, а после положила работу в упаковку. — Это самая большая работа, которую ты проделала как минимум за последний год.

— Знаю, — сказала Кларк. — Я чуть не свалилась, пока везла её из студии.

— Ты же знаешь, что могла оставить её там? — бровь Рэйвен выгнулась. — Именно для этого у меня есть инструменты и машины. Это позволяет передвигать вещи, которые могут сломать тебе позвоночник.

Кларк использовала заднюю часть рукава, чтобы вытереть лоб, и направила на Рэйвен резкий взгляд, как и всегда, когда подруга пытается выпытать у неё местонахождение студии.

— Ага, ага, — хихикнула Рэйвен. — Я знаю. Никому нельзя в твою супер-секретную студию. Я начинаю думать, что ты прячешь там тела.

— Только на полотнах, — засмеялась Кларк, и Рэйвен резко вздохнула:

— Прибивать тела на полотна? Это ещё более мерзко и извращённо, чем я думала!

— Ты нелепа.

— Знаю, — она подтолкнула раму пальцем ноги. — Так что это за часть?

Кларк уставилась на большой прикрытый холст в течение долгого времени, прежде чем вздохнула и сказала:

— Никакая.

— Тебе может понадобиться много времени, чтобы продать гигантский холст без какого-то изображения, — Рэйвен засмеялась и добавила: — Ты же знаешь, что я тот, кто всё строит и размещает все части, да? Я увижу это, Кларк, так что ты можешь сказать мне. Где скрывается главное шоу?

Кларк прикусила губу и пробормотала:

— Это — главная центральная часть.

— Серьёзно? — глаза Рэйвен увеличились. — Это — центр? Та часть, для которой ты попросила меня сделать витрину «для дополнительной защиты»? Это она? Та часть, которую ты назвала просто «никакая»?

Кларк не могла ничего сказать и просто смотрела в пол своего лофта, задирая носок ботинка против бетона. Она услышала, как Рэйвен испустила тяжёлый вздох.

— Ой, чувак… — тихо произносит Рэйвен. Кларк может слышать это в её голосе. Она знает.