— Какого чёрта? — бормочет она, задыхаясь. — Какого чёрта? Какого чёрта?

Чтобы убедиться, что она действительно всё это видит, и это вовсе не проделки алкоголя, она протирает глаза и несколько раз протирает щёки. Она качает головой достаточно сильно, чтобы голова начала кружиться, Кларк снова решается заглянуть в комнату.

Челюсть буквально падает, когда она видит ту же самую картину, и вдруг она снова чувствует, что не может дышать. У неё есть совсем чуть-чуть времени, чтобы переварить это, когда слышит, как дверь внизу открывается, этот звук сопровождается шелестом пакетов и громким приветствием Рэйвен. Кларк быстро закрывает дверь и бросается вниз, в большую комнату.

Эбби повернулась к Кларк, когда та вошла в комнату с широко раскрытыми глазами и с серым лицом.

— Кларк, — сказала Эбби, облизывая губы и осторожно ставя пакеты на пол. — Ты рано.

— Какого чёрта, мам? — шипит Кларк. Сердце бешено работало. — Что происходит?

— Чувак, она просто уходила за продуктами, — смеялась Рэйвен. — Успокойся. Я была определённо не права насчёт, ну, ты знаешь, кое-каких моментов.

Кларк смотрела на Эбби через всю комнату, и её глаза встретились с глазами матери снова.

— Кларк, послушай. Я всё объясню.

— Ага, — сказала Кларк. — Тебе нужно объяснить мне, почему Лекса спит в моей постели.

Задыхающийся звук раздался сразу после высказанных слов, и Кларк повернулась к Рэйвен, которая подавилась и что-то бормочет, выплёскивая соду через нос. Она кашляет до тех пор, пока горло не прочищается, и протирает нос от жидкости, которая уже начала капать. Глаза Рэйвен налиты кровью, и она пищит:

— Лекса где?

— Она пришла посреди ночи вчера, — объясняет Эбби. — Она была пьяна.

— И она, будучи пьяной, решила, что дом моей мамы — лучшее место, где ей нужно быть? — спросила Кларк, поднимая одну бровь и скрещивая руки на груди.

— Ну, она была расстроена.

— Окей, но это до сих пор ничего не проясняет, — сказала ей сбитая с толку Кларк. — Она просто пришла? Она не говорила с тобой годами, так по…

— Это не совсем правда, — прервала Эбби, скрестив пальцы рук и вытягивая суставы.

— Мы не разговаривали не годами, — она тяжело вдохнула. — Мы говорили в последний раз даже меньше недели назад.

Брови Кларк подпрыгнули к самому основанию волос, её горло пересохло.

— Что?

— Это нереально, — прошептала Рэйвен, прокрадываясь вокруг стола кухни.

— Я не знала, как сказать тебе, — сказала Эбби, фокусируясь на Кларк. — Я не…

— Это просто, мам, — перебила её Кларк. — Это кажется чем-то таким: Кларк, я разговаривала с Лексой за твоей спиной.

— Дорогая, пожалуйста.

— Как давно? — выпалила Кларк. — Как давно это продолжается?

— Я думала, что будет лучше, если ты не будешь знать, — сказала Эбби. — По крайней мере, не какое-то время, но я всё откладывала. Так много времени понадобилось, чтобы ты снова начала жить, Кларк. Я не хотела расстраивать тебя.

— Выкладывай, мам! Как давно?

Эбби молчала долгое время, прежде чем сказать:

— Мы не прекращали.

Глаза Кларк чуть ли не вылазят из орбит из-за информации, и Рэйвен, причмокнув, направилась к двери.

— Хорошо, — сказала Рэйвен, аккуратно хлопнув в ладоши. — Я поеду, куплю пиццу для нас и выберу самый длинный маршрут, чтобы дать вам, ребят, время, ну, знаете, убить друг друга или ещё что-нибудь, — она надела своё пальто и шапку и затолкала ключи Кларк в карман пальто. — Вернусь лет через десять.

Дверь едва успела закрыться, когда Эбби снова начала говорить:

— Извини, Кларк, — сказала она. — Я не хотела, чтобы ты таким образом об этом узнала.

— Всё это время? — спросила Кларк, садясь на пол. Ноги стали как желе. — Почему?

Эбби пересекла комнату в три длинных шага и села на пол рядом с Кларк. Она прошептала грустным голосом:

— Потому что ты не смогла бы.

Кларк прижимает руки к своей пульсирующей голове:

— Я в слишком похмельном состоянии для этого.

— Я должна была сказать тебе, — сказала Эбби, сжимая колено Кларк.

— Ты должна была, — Кларк качает головой в своих руках. — Не могу поверить, что ты говорила с ней все эти годы.

— Я не собираюсь извиняться за это, Кларк. Я извиняюсь за то, что не говорила тебе, но мне не жаль, что связывалась с Лексой.

— Она не твоя, мама, — сказала Кларк. Глаза покалывает, голос ломается. — Я твой ребёнок.

— И я всегда заботилась о тебе, — сказала Эбби. — Лекса — не мой ребёнок, но она — часть моей семьи, и она была там одна.