— Рэйвен привезёт пиццу, — сказала Кларк, нежно потянув за футболку Лексы.

Влажный вздох проскальзывает в пространство между ними, и Лекса говорит:

— Мне нужно идти.

— Подожди, — говорит ей Кларк, крепко сжимая футболку. — Мы можем остаться здесь немного дольше?

— Мы должны остановиться, Кларк, — сказала Лекса. Её голос дрожал при этих словах, словно она должна вытеснить их, словно должна сделать что-то, что-нибудь, но останавливается. — Мы не можем продолжать делать это и так касаться друг друга. Мы должны остановиться.

Кларк кивнула под одеялом.

— Знаю, — пробормотала она. — Знаю. Но… полежим немного? Пожалуйста?

— Как долго? — прошептала Лекса, и Кларк пожала плечами под одеялом. Пододвигаясь, она проводит рукой от спины до бедра Лексы. Кончики пальцев нажимают на обнажённое бедро, вызывая мягкий вздох, и Кларк снова берёт брюнетку за руку.

— Пока я не забуду, — сказала Кларк, надеясь, что Лекса поймёт. Она хочет забыть, что это не реально, что они больше не являются собой. Мир всё ещё будет там, когда они вылезут на воздух.

Кларк знает, что Лекса поняла, когда чувствует кивок на подушке, их лбы соприкасаются вновь. Их пальцы переплетены между их телами, пока они скрываются от этого мира, они смотрят друг на друга в темноте, притворяясь в каждом дыхании, что некоторые моменты могут существовать всегда.

***

— Это хорошо, — сказала Эбби, гуляя с Кларк по большому магазину с матрасами. — Это хороший шаг.

— Как ты и говорила, — протянула Кларк, закатывая глаза, когда Рэйвен шлёпнулась на какой-то матрас и начала вырисовывать снежного ангела, словно ребёнок.

Эбби подтолкнула Кларк и обняла дочь за плечи:

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я в порядке, мам.

— Как ты и говорила, — парировала Эбби, и Кларк засмеялась.

— Ты — хирург, мам, не психиатр, и я продолжаю говорить, что я в порядке, потому что я в порядке.

— Ага, Эбби, она в порядке, — сказала Рэйвен с огромного матраса. Она закатила глаза, чтобы показать, что совсем не верит словам Кларк. — Но будет ещё лучше, когда ты получишь один из этих памятных поролоновых матрасов.

— Памятный поролоновый матрас? — Кларк выгибает бровь и протягивает руку к матрасу. Пальцы вдавливаются в него. — Зачем мне нужен памятный поролоновый матрас?

— Из-за воспоминаний, Кларк, — сказала Рэйвен невозмутимо, — и потому что ты любишь меня.

— Так ты хочешь, чтобы я купила матрас для тебя? У тебя есть твоя собственная кровать в твоей собственной квартире, Рэйвен.

— Но я сплю в твоей чаще, чем в своей.

— Что это говорит о твоей жизни, ребёнок? — поддразнивает Кларк, пародируя своего отца. Она улыбается про себя при этой мысли и видит крохотный намёк на улыбку на лице своей матери.

— Это говорит о том, что у меня есть лучший друг, у которого всегда забит холодильник и который готов смотреть Netflix допоздна, — сказала Рэйвен. — Почему бы мне не находиться всегда у тебя, Кларк? Ты даже потираешь мой медведь-шатун, когда он болит.

Кларк фыркает и качает головой:

— Это звучит как-то грязно.

— Это звучит по-грубому грязно, — прервала её Эбби. — Здесь нет ничего двоякого.

Рэйвен может только ухмыльнуться и подмигнуть им обеим, и, увидев одинаковое фырканье Эбби и Кларк, она смеётся.

— Ты должна взять тот матрас, который ты хочешь, дорогая, — сказала Эбби, снова сжав плечо Кларк и вернув их внимание к прежней задаче. — Это для тебя. Ты делаешь новые шаги, меняешь некоторые моменты, становишься собой.

— Чтобы быть одинокой, ты имеешь в виду, — сказала Кларк, и Эбби вздохнула.

— Нет, это не то, что я имела в виду, но да, и это в том числе.

— Я просто куплю новую кровать, мам. Не великое дело.

— И вернёшь свою спальню в студию, — добавляет Рэйвен со своего нового положения: она свернулась в клубок на ортопедическом королевском матрасе, который находится в нескольких метрах от них. — В которую ты до сих пор не даёшь мне войти.

— У меня там работа в самом процессе, — сказала Кларк, поворачиваясь спиной к лучшей подруге и матери, и фокусируется на ближайшем матрасе. Её желудок болезненно стискивает, когда она думает о закрытой двери в своём лофте, и Кларк не может заставить себя посмотреть матери или Рэйвен в глаза. Лгать им обеим трудно, но девушка не может заставить себя больше смотреть на опечаленный взгляд Эбби или слушать ночные мотивирующие речи Рэйвен о том, чтобы блондинка не сдавалась и вернулась.

Больше года понадобилось, что двигаться дальше от «может вы двое снова сойдётесь» до «может, тебе нужно думать о том, чтобы дать чему-то пойти дальше или начать встречаться с новыми людьми», и Кларк знала, что Эбби до сих пор в надежде надеется, что они с Лексой сделают всё так вне зависимости от того, что женщина говорит; она всё ещё волнуется о Кларк, которая до сих пор «пессимистична» в большую часть дней, и Кларк ненавидит заставлять свою мать волноваться. Она знает, что не готова снова встречаться с кем-то, но думает, что, возможно, это — это один из маленьких шажков, которого будет достаточно, чтобы заставить их думать, что Кларк наконец-то начала излечиваться, достаточно, чтобы её семья наконец вздохнула с облегчением.