— Самое время, — сказала она, повернувшись, чтобы увидеть Рэйвен, идущей к ней по тротуару с большущей усмешкой на лице.

Взгляд обнаружил тяжёлое хромание Рэйвен, и Лекса подняла брови.

— Всё нормально? — спросила она. — Нога беспокоит?

— Ага, — Рэйвен пожала плечами, когда подошла к ней. — Но ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.

Лекса берёт руку Рэйвен, и та помогает ей встать.

— Тебе нужно было сказать мне. Ты не должна была идти столько, когда у тебя нога болит.

— Не волнуйся, — сказала Рэйвен. — Я ехала на такси до моста, так что прошлась я совсем немного, — она садится рядом с Лексой. — Мне очень хочется сейчас снять эту ногу.

Засмеявшись, Лекса двинулась помочь ей. — Почему ты просто не оставила её дома и не взяла костыли или коляску?

— Да я уже ездила так сегодня по работе, легче с ногой ходить, даже если это так больно, — объяснила Рэйвен, оттягивая штанину спортивных штанов и удерживая материал, пока Лекса открепляет и убирает протез. — У меня встреча назначена с протезистом через несколько дней. Пришлось назначать после Нового Года.

— Боже, не могу поверить, что уже Новый Год, — сказала Лекса, протягивая ногу Рэйвен и оттягивая штанину. Она связывает пустую часть материала в узел, чтобы не дать холодному воздуху протискиваться туда. Рэйвен в это время ставит ногу рядом.

Рэйвен удобнее устроилась на месте.

— А мы даже не праздновали.

— Не самое лучшее время было, чтобы праздновать, Рэйвен.

— Знаю, — сказала Рэйвен. — Всё довольно сильно усложнилось в последнее время.

— Ага.

— Но мы отпразднуем сейчас, — сказала ей Рэйвен, и Лекса подняла одну бровь.

— Отпразднуем?

— Угадай, что я купила.

За словами следует великолепная ухмылка, и этого достаточно, чтобы Лекса поняла, о чём Рэйвен говорит.

— Не-е-ет, ты не сделала этого.

Сунув руку в карман, Рэйвен достала оттуда маленький пакетик и покачала им перед лицом Лексы. Три скрученных свёртка подпрыгнули внутри.

— Определённо сделала.

— Я не курила с колледжа.

— И почему я не удивлена? — Рэйвен достаёт из пакетика свёрток и убирает мешок обратно в карман. — Ты вообще делала что-нибудь весёлое в последние пять лет?

— У меня было много соревнований в Wii Sports, — сказала Лекса, и Рэйвен фыркнула, вытаскивая зажигалку и поджигая свёрток.

Первая затяжка глубокая, громкая, она говорит, выдыхая дым. Голос становится мутным, нос закладывает, что заставляет почувствовать Лексу, как грудь расширяется, словно она становится старой собой: свободной и открытой, словно ночное небо.

— Ты такая же неудачница в видео-играх, как и в настольных?

Лекса фыркает и закатывает глаза, а Рэйвен громко смеётся. Дым выходит со звуком, и Лекса не может не присоединиться.

— Думаю, сейчас я стала лучше.

— Сомневаюсь, — сказала Рэйвен. — Я до сих пор тебя нахваливаю, когда вспоминаю, как мы играли в Эрудит с Аней, и она собрала слово «клитор», — она повернула к ней голову так, чтобы посмотреть на Лексу, а потом имитирует голос Лексы. — Это не слово, Аня! Добавь «ис» или отъебись!

— Не такую славу в Эрудите я хотела.

Рэйвен посмеивается сквозь облако дыма и протягивает руку:

— Вот.

Взяв свёрток между пальцами Рэйвен, Лекса вздохнула:

— Я достичь невероятных высот.

— Таких высот, чтобы суметь летать.

Лекса сделала глубокую затяжку:

— Ты ворон, Рэйвен, — сказала она, когда дым попадает в её грудную клетку. Она задерживает его, до тех пор, пока не начинает кашлять, а затем клубы дыма вылетают из неё.

— Будем летать вместе, — сказала Рэйвен, подталкивая своим плечом Лексу в её плечо. — Так, как мы привыкли.

Лекса удивляется тому, как сердце реагирует на эти слова. Вздохнув, она перетягивает ноги по ширине перил и ложится на спину. Рэйвен делает то же самое, и их тела сталкиваются в противоположных направлениях, голова девушки оказывается у головы Лексы. Они смотрят вверх на огни моста и передают друг другу косяк, наблюдая за тем, как вздымающиеся пары дыма сливаются с их туманным дыханием и уходят к небу, рассеиваясь по пути.

— Как мы докатились до этого? — спросила Лекса, её разум уже начинает туманиться. — Мы все раньше были так близки, а потом всё просто развалилось. Мы перестали говорить. Перестали быть семьёй.

— Мы никогда не переставали быть семьей, Лекса.

Лекса закрыла глаза.

— Иногда казалось, что перестали.

— Знаю.

Они погрязли в тишине на какое-то время, и Лекса попыталась дать себе возможность почувствовать ощущения невесомости, полёта. Она чувствует, как немеет от холода, но её ощущения словно перегружаются. Звуки автомобилей становятся симфонией в её голове, создают знакомую мелодию, и воздух кажется ещё более свежим, чем раньше. Кончики пальцев приятно покалывает, и Лекса просто хочет, чтобы это длилось вечно.