— Господин криминальсекретарь, — угодливо залопотал кто-то из упырей, — Бремзер на больничном, после наказания шваброй…

— Я всегда утверждал, что Бремзер идиот! Его наказали для того, чтобы он работал лучше! А не для того, чтобы он не работал вообще! — раздалось из кабинки.

Козлу стало неуютно: судя по званию засевшего в кабинке чина, это были не просто муниципалы, а крипо. Это означало, что у кого-то прямо сейчас начнутся серьёзные неприятности. Следом просочилась мысль, что они вполне могут начаться именно у него, Септимия Попандопулоса.

— Господин криминальсекретарь, — снова вступил упырь, — я могу принести ваш чемоданчик… если пожелаете… сбегаю на улицу.

— Не чемоданчик, а несессер! Коричневый! Не перепутай с бурым, — проворчал унитазный сиделец. — Но эта бумага совершенно некондиционна! И это считается приличным заведением? В нашем карточном клубе подобное было бы абсолютно… — последнее слово заглушил шум спускаемой воды.

Козёл невольно скосил глаза на подтирочный рулон. Если приглядеться, он был слегка желтоватым — видимо, его достали из старых запасов.

Он сел на унитаз и немного подумал. В принципе, бояться ему было нечего — он не нарушал никаких установленных порядков. Разве что этот ужин с Бобой… — ему снова пришло в голову, что от обезьяна можно было ждать какой-то пакости. Но всё это были домыслы. Нет, никаких реальных поводов для паники не было. Однако чувство сгустившеся над головой грозы не отпускало.

— Где этот кретин? — соседняя кабинка снова зафункционировала. — Он что, не понимает, что пипифакс мне нужен немедленно? Дерьмо имеет свойство подсыхать! Если в течении минуты… — тут раздался топот и уханье запыхавшегося упыря.

— Господин криминальсекретарь, ваш гигиенический набор! — крикнул служивый.

— Тебя только за смертью посылать, — пробурчал сиделец, открывая кабинку.

Через пару секунд раздался возмущённый вопль.

— Scheisskerl!!! Что ты мне принёс, Schwanzlutscher! Я же сказал — коричневый несессер! А это — трижды грёбаный бурый портфель! Здесь я держу секретные документы! Они предназначены для головы, а не для задницы! Br"aunlich! Du gehst mir auf die Eier! Сейчас я тебя… сейчас ты мне… — из кабинки понёсся какой-то неразборчиво-утробный рык, полный властно-державного гнева.

— Господин криминальсекретарь! — раздался какой-то новый голос. — Козёл не обнаружен! Местные говорят, что он ушёл, господин криминальсекретарь!

Рык сразу оборвался.

— Всех на воздух, проверить ближайшие улицы, — распорядился сидящий в кабинке. — Он не мог уйти далеко. Брать жёстко. Пусть этот иностранец сразу осознает своё положение. Тут же снимайте с него всё. Вещь у него. Наш эмпат всё подтвердит. Составляете протокол и везите на Трипперштрассе. И подайте мне, наконец, мой гигиенический набор! А также дезинфицирующее средство! Быстро!!! — это слово не успело отзвучать, как раздался дробный топот упыриных ног. Служилых как ветром снесло.

Попандопулос внезапно ощутил собственный запах — кислую вонь козлиного душного пота, козлиного душного страха. Сомнений быт не могло: упыри пришли за ним. Непонятно почему, непонятно за что — но именно за ним.

Сначала Септимий продышался, выгоняя из себя панику. Получилось не очень, но мысли перестали скакать как блохи и построились во что-то осмысленное.

Прежде всего, решил козёл, нельзя дать себя арестовать. Арест означал лишение свободы на неизвестный срок, а козёл чувствовал, что его ментальная блокировка уже на пределе. Значит, нужно бежать. Бежать прямо сейчас — с тем, что есть. В его подсумках достаточно редкостей, чтобы Болотный Доктор, как минимум, заинтересовался. В самом-самом крайнем случае можно отдать ему «молочко комсомолки»… Но сначала нужно выбраться из Бибердорфа. А для этого — удрать из казино. Быстро, тихо, незаметно.

— Господин криминальсекретарь! Ваше дезинфицирующее средство! — раздался голос упыря.

Дверь скрипнула, послышалсь что-то вроде довольного хмыканья. Потом раздалось бульканье. Козёл принюхался — сквозь сортирное амбре явственно пробивался аромат коньяка [52] , не то чтобы особо изысканный, но вполне узнаваемый. «Кизлярский» — решил Попандопулос.

— Так-то лучше, — удовлетворённо заметил сортирный сиделец. — Но где моя гигиненическая бумага?

— Г-господин криминальсекретарь, — голос упыря задрожал от ужаса, — ка… ка… ка… кажется, ваш набор остался у этого м-м-мерзавца Бр-бр-бремзера…

— Dummkopf! Rotznase! — голос сортирного сидельца, однако ж, помягчел — видимо, коньяк оказал своё благотворное воздействие. — Деф с вами, оглоеды. Мы в полевых условиях, и потому… Почему вы ещё здесь? Работать!

Ответом был уже знакомый топот.

Попандопулос тем временем прикидывал варианты ухода. Материал для размышлений имелся — благо, у него сызмальства выработалась полезная привычка: попав в незнакомое место, он первым делом выяснял, как отсюда можно свалить. Казино такие возможности предоставляло: у него было три выхода. Правда, все они контролировались местной охраной. Была ещё пожарная лестница, выходящая на маленький пыльный дворик с мусорными баками. Дальше начинался овраг, изрядно замусоренный и загаженный. Септимию это было на руку: ни один добропорядочный бибердорфец не полез бы в эту клоаку по доброй воле, так что шанс наткнуться на любопытствующего аборигена был минимальным. Куда ведёт овраг, козёл не знал, да и не особо о том волновался. Главное, думал он — удрать от муниципалов, а там видно будет.