Однажды, возвращаясь из Губернаторского дворца по дорожкам ватиканского сада, отец Матео случайно повстречался с самим Паскуале Макки, личным секретарем папы. Кратко поприветствовав священника, он вовсе не ожидал, что тот обратится к нему, назвав по имени:

– Мы помним о вашей бдительности, отец Матео, - тихим вкрадчивым голосом говорил Макки.
– помним, как вы предупреждали о непорядочности Микеле Синдоны...

– Простите, отец Паскуале, но я никогда ни о чём подобном никому не говорил.

– Ну как же, а ваше донесение, что Синдона втянул епископа Ортинского в предприятие на Багамах? Да, мы знаем об этом, и итальянские власти теперь тоже знают.

Уж в чём-чём, а в том, что в совет директоров багамского отделения банка Марцинкуса никто не тянул, а он сам охотно к нему присоединился, отец Матео ни минуты не сомневался. Зато Макки сейчас изощренно пытается внушить ему как раз-таки обратную мысль.

– Синдона ввёл в заблуждение нас всех, - продолжал папский секретарь.
– Мы все стали жертвами его непорядочности. Мы благодарим вас за внимательность и деликатность, с которой вы оповещаете Святой Престол о прискорбных делах, творящихся в Церкви.

На этом Макки удалился так же неожиданно, как и появился. Отец Матео был в недоумении. Он - простой священник, и то, что его в лицо знает секретарь папы - это неспроста. Менее всего его слова походили на благодарность, уж скорее на пожелание быть деликатным и молчать, а может это была завуалированная угроза кары, если он этого делать не станет. К тому же оставался открытым вопрос кто такие "мы": Макки и папа, или Макки и его друг Марцинкус?

После краха Синдоны то и дело поговаривали, что вскоре епископ Марцинкус лишится своего поста в ИРД. Шли дни и месяцы, а желаемое так и не происходило.

Неожиданно по ватиканской почте отец Матео получил записку от Вечного Финансиста Ицхака Сарваша, что неожиданно нагрянул в Рим - тот приглашал Мурсиа на вечернюю прогулку в Колизей.

– Не подумайте ничего дурного, отец Матео, - произнёс Сарваш, когда они прохаживались в сумерках по верхнему ярусу внутри Колизея, - я пригласил вас сюда вовсе не потому, что тут мучили первых христиан. Просто я обратил внимание, что в это время здесь почему-то всегда много туристов, а значит, заметить нас здесь будет тяжело.

– Туристов здесь много, потому что они считают, что после захода солнца по Колизею бродят призраки гладиаторов, - мрачно произнёс Мурсиа.

– Правда?
– рассмеялся банкир, - а я-то думал это любовь к старине, а не банальное желание пощекотать нервы.

– Нервы здесь себе щекотала римская знать лет пятьсот назад, когда устраивала чёрные мессы, там внизу.

Сарваш внимательно посмотрел на разрушенную арену и лабиринт стен и спросил:

– И к какой каре приговорила их Инквизиция?

– К покаянию, - отрывисто произнёс Мурсиа.

– И как, раскаялись?

– Вы об этом хотели со мной поговорить?

– Хорошо, - примиряюще заговорил банкир, - хотите сразу говорить о деле, пожалуйста, поговорим. На самом деле я хотел просить у вас консультацию. Полагаю, в память об информации, что я вам предоставил, вы не откажете мне в такой услуге?

Мурсиа его намек не понравился. Разглашать государственный тайны Ватикана он не намеревался даже услужливому Вечному Финансисту. В особенности ему.

– Что вы хотите?

– Самую малость. Вам что-нибудь говорит название "Пропаганда масоника N2"?

Мурсиа напрягся. Как-то странно и подозрительно, что после смерти кардинала Даниэлу заезжий банкир тоже говорит ему о масонах. За последнее время отец Матео изучил немало материалов по теме итальянского масонства, потому с ходу ответил:

– Это одна из лож Великого Востока Италии, её учредили в конце прошлого века, сейчас она не существует.

– Уверены?
– лукаво вопросил Сарваш.
– А может всё же существует?

– С чего бы?

– Хотя бы с того, что у меня есть список её номерных банковских счетов. Не желаете полюбопытствовать?

Банкир протянул озадаченному священнику сложенные вдвое бумаги. Мурсиа развернул их и принялся изучать. Действительно, гербы, пафосные наименования и титулы. И номера банковских счетов.

– Откуда это у вас?

– От дона Микеле, разумеется.

Мурсиа опасливо глянул на Сарваша.

– Не оригиналы?

– Увы, лишь копии.