– А сейчас вы хотите, чтобы к нему на приём пришёл я и додавил больную мозоль?
– усмехнулся Мурсиа.

– Что-то вроде того, - согласился монсеньор Ройбер.
– Нельзя так просто оставить действия епископа безнаказанными. Сегодня одна его афера не удалась, а завтра всё может получиться. И кто знает, чем это обернётся для Ватикана в будущем.

В его словах был смысл. Это недопустимо и аморально, чтобы после того как папа отдал свою тиару, крест, украшенный камнями, и кольцо в пользу бедных, его ставленник занимался финансовыми махинациями, исчисляемые сотнями миллионов.

– Прошу вас, повремените с моим визитом к епископу хотя бы неделю. Хочу попробовать получить дополнительную информацию со стороны.

– Хорошо, как пожелаете, - согласился монсеньор.

И отец Матео поспешил на телеграф. Ему было необходимо срочно связаться с Ицхаком Сарвашем. В былые времена Мурсиа бы и не подумал искать встречи с банкиром, но раз теперь тот является кем-то вроде финансового консультанта при финансовом советнике папы, то должен быть в курсе дел своего патрона Микеле Синдоны, или кем он его там считает, а значит, осведомлен и о финансовых процессах внутри Ватикана. Другое дело, как найти самого Сарваша. Можно было разузнать его служебный телефон через многочисленные фирмы и банки, принадлежащие Синдоне, но этот ход был бы крайне глупым. Можно было спросить помощи у Ника Пэлема - было бы невероятным, чтобы Фортвудс не следил за каждым шагом такого заметного альвара как Сарваш. Но и от этой идеи Мурсиа поспешил отказаться. Он предпочел задействовать самый трудный, но надежный способ - альварские связи.

Он отослал в Никарагуа телеграмму своей сестре Маноле с просьбой узнать у своих многочисленных подруг с самым разнообразным источником доходов, где Ицхак Сарваш, ведь свои деньги они наверняка хранят на засекреченных счетах при его непосредственном содействии.

Как далеко растянулась по миру цепочка телеграмм от одной альварессы к другой, отец Матео не знал, но через три дня на квартиру, где он снимал комнату, пришла ответная телеграмма с номером телефона.

На переговорном пункте выяснилось, что номер этот американский. Мурсиа порылся в бумажнике и заказал звонок в Нью-Йорк.

Что удивительно, но Вечный Финансист обрадовался его звонку и, что уж совсем удивительно, охотно согласился прислать Мурсиа компромат на своего начальника.

– Не стоит удивляться, - лился из трубки веселый юношеский голос, - я же говорил вам, что не люблю спекулянтов. Хотя, вынужден покаяться, я недооценил фантазию дона Микеле. Один миллиард долларов в поддельных облигациях, это не каждому придет в голову.

– Всё-таки вы признаете авторство аферы за вашим клиентом?

– Ну не за епископом Марцинкусом же. Он, конечно, американец, но все его связи в Штатах - это Чикагская епархия, хотя и это немало.

– В каком смысле?

– А вы поинтересуйтесь личностью кардинала Коуди и его финансовыми подвигами, тогда поймёте, какая глыба стоит за епископом Марцинкусом.

– А кто стоит за Синдоной?

– Итало-американская мафия, разумеется. Хотя не знаю, есть ли смысл ставить подобное в вину сицилийцу.

– И вы продолжаете работать на этого человека?
– больше с удивлением, чем с укором произнёс Мурсиа.

– Что поделать, пока что он мой работодатель.

Для Мурсиа было абсолютно понятно, что деньгами Сарваш обеспечил себя веками ранее, а теперь просто развлекается, готовясь обанкротить очередного мошенника. Но на взгляд Мурсиа, в этой игре было больше подлости, чем благородства.

– Значит, вы охотно поделитесь со мной неблаговидными фактами биографии вашего клиента?

– Да, конечно, - как само собой разумеющееся произнёс Сарваш.
– Завтра-послезавтра ждите пакет с курьером.

– Вот так просто?

– А зачем усложнять и так нелегкую жизнь? Мои мотивы весьма просты - если вы пошатнёте позиции епископа Марцинкуса в ИРД, мне будет проще свалить дона Микеле с финансового Олимпа не только Ватикана, но и Италии.

– И что потом?

– Одним посредником семьи Гамбино станет меньше. А папа найдёт себе другого финансового советника, их в Италии немало.

– Да, господин Сарваш, - вздохнул Мурсиа, - мне вас тяжело понять.

– Ну, - рассмеялся тот, - вы не одиноки в своем непонимании.

Через два дня на квартиру, где жил отец Матео курьер действительно доставил пакет с документами. После их внимательного изучения, Мурсиа был во всеоружии для беседы с президентом Института Религиозных Дел.

Покуривая сигарету в своем рабочем кабинете, пятидесятиоднолетний епископ Марцинкус старательно изображал радушие перед нежданным гостем:

– Я готов ответить на все ваши вопросы, раз того требует служебное расследование, - заверил он, глубоко затянувшись.

Отец Матео смерил взглядом мощную фигуру епископа напротив и начал задавать вопросы о Католическом банке Венето. Поначалу Марцинкус был благожелателен и учтив, пока разговор не дошел до конкретных цифр:

– Какая доля акций банка была продана вами Роберто Кальви?

– Тридцать семь процентов.

– И за какую цену?

– Двадцать семь миллиардов лир.