Кер обнимал ее, счастливо улыбаясь.

— Я тебя никуда не отпущу, — говорил он. — Мы всегда будем вместе. Все будет хорошо. Не волнуйся…

Регар зловеще поглядывал на Лана, с плохо скрываемым торжеством. «Вот, смотри! — говорил его взгляд. — Мы выиграли! Уделали их. Девчонка теперь с нами».

* * *

Утром, вместо занятий по истории и мастера Патеру, нас встретил Кожаный Человек.

Регар заметно подобрался, словно рассчитывая получить хорошую взбучку. Керу повезло, он пока на занятия не ходил. Ина тоже напряглась.

— Уже разболтала? — зло, в полгопоса, она поинтересовалась у Джары.

— Нет. Когда же я успела?

— Не знаю. Что, по-твоему, ему надо? Эта глупая Алеса прибежала сама, а мы окажемся виноваты.

Кожаный Человек не спешил нас ругать. Он сидел за стопом, прямо перед нами.

Мы уже давно занимались в маленькой лаборантской, здесь теплее.

— Регар, подбрось дров в печку, будь добр, — сказал он.

— А где мастер Патеру? — спросила Джара.

— Мастер Патеру просил меня позаниматься с вами, — сказал Ил-Танка. — Неофициально, конечно. Будем считать, что я заменяю его на время болезни. Попробуем разобрать с вами основы псионики. Я, конечно, не смогу за короткое время научить вас чему-то серьезному, но, возможно, и эти скромные знания пригодятся.

Ина закатила глаза. «Только не это», — читалось на ее лице.

Регар открыл задвижку, поворошил угли в печке, подбросил еще дров. Какое-то время было слышно только как потрескивают искры и гудит в трубе.

— Для начала, — сказал Ил-Танка, — попытаемся научиться не думать слишком громко. Я прекрасно слышу большинство из вас, и не потому, что хочу услышать, а потому, что вы полностью открыты. Вас всех учат в детстве не бубнить под нос, не разговаривать вспух сами с собой. А теперь надо научиться сами с собой не думать. — Ил-Танка хмыкнул и, если бы мог, он бы, наверно, улыбнулся.

— Между прочим, закрываться — это первое чему учат на юридическом и финансовых факультетах Салотто. И учат совсем не магов, а обычных людей. Псионика вообще не так уж сильно связана с магическими способностями. Магия дает широкие возможности, усиливает действие во много раз. Но сама по себе псионика — это лишь ваша воля. Стоит захотеть. Да-да, именно об этом мастер Патеру и говорит. Это другая магия. Даже в Литьяте не нашли способа делать это иначе. Усилие воли.

— Но какой смысл закрываться? — спросил Регар. — Вы, если захотите, и так узнаете, что мы думаем.

Кожаный Человек кивнул.

— Я — да. Но для этого мне придется применить силу, а это, обычно, запрещено. Инспектор, проводящий аттестацию, не имеет таких полномочий. А вот если вы думаете вслух — он имеет полное право слушать. Решайте, хотите пи вы выложить ему все.

* * *

На работу Лан не пошел, остался со мной.

С работой совсем плохо. Ему еще в прошлый раз сказали, чтоб больше не совался. Сказали — извини, парень, но и своим работа нужна, а ты, колдун недоделанный, иди-ка лучше… Больше для тебя ничего не будет.

К морю мы тоже не пошли. Сидели на старой скамейке на заднем дворе, с видом на море. Лан обнимал меня, и от этого становилось теплее. Было так хорошо, только рука еще немного ныла.

— Что ты теперь будешь делать? — спросила я.

— Там поглядим, — Лан отмахнулся. — Пока придется экономить.

Денег у него оставалось совсем мало, а заработать теперь негде. В городе давно уже не хотели давать работу для нас, только он еще как-то умудрялся держаться.

— У меня есть, — осторожно сказала я. — Отец прислал, пока хватит. Мы могли бы…

— Нет.

Лан так странно на меня посмотрел, я смутилась.

Море катило громадные волны, черные, с белыми барашками на гребне. Гудело… Да, отсюда был слышен только далекий гул. А ветра почти не было.

— Лан, а ты умеешь читать мысли? Ну, ты тоже слышишь, что я думаю?

— Немного, — сказал он. — И не очень разборчиво. Тебе не стоит бояться, что я услышу что-то лишнее. Не думай об этом.

— Я и не думаю.

Лан со значением поднял одну бровь. Он, конечно, все знал.

Я смотрела на море.

Мелкие снежинки кружились и падали на его плечи.

— Лан, скажи… почему я?

— Что?

— Почему я, Лан? Почему ты со мной? Почему не с Джарой, например? Чем я лучше?

— Глупенькая. Разве любят за что-то?

— Не знаю… я не…

Он чуть-чуть развернул меня к себе, заглянул в глаза.

— Соле, скажи, ты меня любишь?

Я закусила губу. Пришлось собрать все свои силы, чтобы найти ответ.

— Не знаю, — сказала честно, только сейчас поняла, что это действительно именно так. — Прости, Лан, но я не знаю.