— И ты в самом деле счастлив, будучи вот таким?! — удивился Чжэн. — Кусок наводненных ягуарами джунглей посреди океана?!

— Да, — ответил его отец. — Хотя, признаю, быть островом порой очень одиноко. Единственный другой Кокоболо в этой части света — нудный старый брюзга, а те немногие люди, что посещают меня, хотят лишь выкачать мою кровь. Но если мой сын будет рядом со мной... ах, большего нечего и желать!

— Прости, — сказал Чжэн, — но я не поэтому приехал. Я не хочу быть островом. Я хочу быть нормальным!

— Но мы с тобой не нормальные, — сказал его отец.

— Ты просто слишком рано сдался, вот и все. Должно же быть лекарство!

— Нет, сын, — сказал остров, испустив вздох такой силы, что у Чжэна отбросило назад волосы. — Лекарства нет. Это наша естественная форма.

Для Чжэна эти новости были хуже, чем смертный приговор. Подавленный безысходностью и гневом, он злился и плакал. Его отец пытался утешить его. Он поднял постель из мягкой травы, чтобы Чжэн мог прилечь на нее. Когда начался дождь, он нагнул пальмы так, чтобы они укрыли его. Когда Чжэн вконец вымотался и уснул, его отец держал диких кошек на расстоянии, отпугивая их устрашающим рокотом.

Когда утром Чжэн проснулся, он оставил позади свое отчаяние. В нем была железная воля, и она отказывалась принимать его потерю человечности. Он будет бороться за нее, есть лекарство или нет, и если потребуется, будет бороться до самой смерти. Что же касается его отца — от одной мысли о нем Чжэну становилось невыносимо грустно, так что он решил никогда больше о нем не думать.

Он встал и направился прочь.

— Подожди! — позвал его отец. — Пожалуйста, останься и присоединись ко мне. Мы оба станем островами, ты и я — будет маленький архипелаг! — и у нас всегда будет компания друг друга. Это судьба, сынок!

— Это не судьба, — с горечью ответил Чжэн. — Ты сделал выбор.

И он ушел в джунгли.

Его отец не пытался остановить его, хотя с легкостью мог бы это сделать. Горестный стон поднялся из недр его рта-пещеры вместе с волнами горячего дыхания, которые пронеслись над островом. Пока он плакал, ветви деревьев качались и дрожали, что вызвало легкий дождь из рубинов. Чжэн останавливался то тут, то там, чтобы подобрать их, и набивал ими свои карманы, и к тому времени, как он добрался до бухты и вышел к кораблю, он собрал достаточно слез своего отца, чтобы оплатить жалование своего экипажа и пополнить дома свою опустевшую казну.

Его люди обрадовались, когда увидели его, думая уже, что его загрызли ягуары, по его приказу они подняли якорь и отправились в Тяньцзинь.

— Что насчет вашего отца? — спросил его первый помощник, отводя Чжэна в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз.

— Я удовлетворился мыслью, что он умер, — коротко ответил Чжэн, и помощник кивнул и больше об этом не заговаривал.

Даже когда Кокоболо постепенно исчез вдали, Чжэн все еще мог слышать плачь своего отца. Борясь с накатившим на него сильным чувством жалости, он стоял на носу корабля и отказывался оглядываться.

Целый день и всю ночь стая китов полосатиков мчалась вслед за кораблем и пела ему.

Не уходи.

Не уходи.

Ты сын Кокоболо.

Он заткнул уши и изо всех сил старался не слушать их.

За время своего долгого плавания домой Чжэн стал одержим сдерживанием изменений, которые происходили с ним. Он брил ноги и выщипывал водоросли из подмышек. Его кожа была почти всегда припудрена слоем мелкого песка, который источали его поры, так что он начал носить одежду с высоким воротником и длинными рукавами и каждое утро купался в морской воде.

В день, когда он прибыл домой, перед тем как увидеться с женой, Чжэн отправился к хирургу. Он велел ему сделать все необходимое, чтобы сдержать его трансформацию. Хирург дал Чжэну сильное снотворное, а когда Чжэн проснулся, то увидел, что его подмышки заполнены липкой смолой, его кожа покрыта клеем, чтобы заткнуть его поры, а его стопы ампутированы и заменены деревянными протезами. Чжэн оглядел себя в зеркало и преисполнился отвращением. Он выглядел странно. Все же, с мрачным оптимизмом он считал, что жертва, которую он принес, спасла его человечность, так что он заплатил доктору и захромал домой на своих новых деревянных ногах.

Когда жена увидела его, то чуть не упала в обморок.

— Что ты с собой сделал?! — воскликнула она.

Он сочинил историю о том, как пострадал, спасая в море одному человеку жизнь, а заклеенную кожу объяснил плохой реакцией на тропическое солнце. Он повторил эту же ложь своей семье и его партнерам по бизнесу, прибавив к ней ложь о том, как он нашел на Кокоболо тело своего отца {20} . Лю Чжи, сказал он им, был мертв. Их больше интересовали рубины, которые он привез с собой.