Одной этой книге, книге, изменившей ее жизнь, она навсегда была благодарна, за год нескончаемой пытки временем в этом доме вместе с матерью. Сорен однажды сказал, что книга была ее бегством от ада. Но этот дом не был адом. Адом стала разлука с Сореном. За воротами, через которые Нора проехала..., было всего лишь чистилище. То чистилище, куда она снова вернулась.

В аду наказывали за грех. В чистилище от них просто избавлялись. Однако Нора хотела бы оставить все свои грехи при себе. Независимо от того, какую бы боль они ни причиняли.

Припарковав машину, Сатерлин направилась к главному дому. Найдя колокольчик у ворот из кованого железа, Нора позвонила и стала ждать.

– Да, дитя?
– послышался слабый голос очень старой женщины за воротами.

– Меня зовут Элеонор Шрайбер.

Нора ждала, пока женщина ее вспомнит. Старуха улыбнулась и кивнула.

– Я поищу ее для вас.

– Спасибо, - сказала Нора, но в голосе совершенно не было благодарности.

Она слышала звук ткани по полу, когда женщина ушла по коридору. Через несколько минут послышался звук более молодых шагов. Одна дверь ворот открылась, и через нее шагнули две женщины, одной было около восьмидесяти, другой – пятьдесят.

– Сестра Мэри Джон, ваш посетитель.

Женщина лет пятидесяти глубоко вздохнула.

– Элли? Что ты здесь делаешь?

– Привет, мам.

* * *

Когда Микаэль проснулся, утренний дождь совершенно рассеялся, и спальню Гриффина наполнял теплый белый солнечный свет. Мик догадался, что проспал до полудня или больше и спал он глубже и лучше, чем когда-либо в своей жизни. Грудь Гриффина была лучшей подушкой в мире.

Микаэль положил руку на грудную клетку Гриффина и почувствовал, как мерно бьется его сердце под рукой. Как же это произошло? Что он сделал, чтобы заслужить право быть в постели Гриффина Фиске, положить ладонь на его сердце? Это казалось самым нереальным чудом в мире. Подарком. Благодатью. Совершенно не задумываясь, Микаэль наклонился и оставил крохотный поцелуй на губах Гриффина.

Прикосновение губ вырвало Гриффина из сна. Его темные ресницы дрогнули и открылись. Микаэль замер.

– Простите, сэр, - пробормотал он в панике.

– Никогда не извиняйся за то, что целуешь меня, Мик. Это приказ.

Микаэль улыбнулся.

– Вашим приказам так легко следовать, сэр.

– Раздевайся, - сказал Гриффин, не теряя и секунды.

Руки Микаэля онемели.

– Хорошо, беру свои слова обратно.

Перекатившись, Грифф обхватил руками лицо Мика. Большим пальцем он погладил скулу Микаэля и мягкую кожу за ухом.

– Я помогу.

Потянувшись к нему, Гриффин сгреб футболку Микаэля и потянул ее вверх. Микаэль замешкался, прежде чем поднять руки, чтобы помочь процессу.

– Черт, я такой тощий, а ты такой…

Гриффин закрыл рукой рот Микаэля, отправляя снятую футболку в полет через всю комнату.

– В моей постели самый красивый саб в мире. Если оскорбишь его, наказание будет незамедлительным и ужасным.
– Гриффин просверлил парня суровым взглядом.
– Ты понял меня?

– Да, сэр.

Микаэль кивнул в знак покаяния, даже когда его сердце, казалось, вспорхнуло от слов Гриффина.

– В течение нескольких недель я только и мечтал о том, как сделаю это.
– Гриффин провел руками по волосам Микаэля, по его шее и спине, по рукам и вниз по груди и животу.
– После твоей первой ночи с Норой меня убивало бездействие. Мне никогда так не хотелось коснуться кого-то или поцеловать так сильно в моей жизни.

– В самом деле?

Микаэль остолбенел от этих слов. Он не мог поверить, когда ему так сильно был нужен Гриффин, тот точно так же тосковал по нему.

– В самом деле. Клянусь Богом, Мик, невозможность коснуться тебя чуть не сгубила меня. Вот так..., - Гриффин дотронулся до впадинки горла Микаэля.
– И так..., - Гриффин провел рукой по центру спины Микаэля от затылка к пояснице.
– И так…, - Гриффин положил руку между ног Мика и обхватил его ладонью. Ангел сделал вдох и закрыл глаза.

– Мы не обязаны..., - начал Гриффин и остановился.
– Это серьезное дело, позволить парню войти в тебя. Мы не обязаны делать это сейчас. Можем подождать, пока ты не захочешь. Я не против. Есть много других вещей, которые мы можем попробовать. Я крупноват для тебя, не хочу делать тебе больно. Мы можем подождать. Мы должны подождать.

Микаэль открыл глаза и посмотрел на Гриффина.

– Я хочу почувствовать тебя внутри, - просто сказал он. Затем протянул руку и вцепился пальцами в бицепс Гриффина.
– Я буду просить тебя, если ты прикажешь мне сделать это. И я буду умолять тебя, даже если ты этого не сделаешь.

Гриффин смотрел на Микаэля с таким выражением на лице, которого тот никогда не видел прежде. Нет, поправил себя Мик. Он видел его. Часто. Такое же лицо было у Отца С во время молитвы. Это была любовь вместе с благоговением. Благоговение... к нему?