Было так странно видеть его в больнице. В последнюю их встречу состояние Драко назвать иначе как плачевным было нельзя: опутанный обездвиживающими чарами, он сидел на полу пустой камеры и ждал, пока наложат Рескрипсо. Челюсти сжаты, глаза горят ненавистью, но… секунда, и дикий огонь погас, а Драко впал в сон, напоминающий кому.

Потому, когда Гермиона вошла к нему в палату, она была не совсем уверена, чего ожидать. Он казался слабым, растерянным и в то же время… до невозможности собранным. Согласно отчетам Дина, другие «Перемещенные» реагировали на свою ситуацию слезами, отрицанием, гневом, душераздирающими воплями или, как в случае с Пэнси, несколькими стаканами, метко брошенными в направлении Дина, но Драко… даже удивлен не был.

Подозрения не давали Гермионе покоя. Но в какой-то степени она даже расстроилась. Драко (как бы его не назвали, внутри он все равно оставался Драко), кажется, полностью смирился с фактом того, что его воспоминания никогда не вернутся и что он остался совершенно один. Она быстро подавила в себе этот проблеск жалости, просто вспомнив, кто он такой: Драко Малфой. И ее работа – навестить его через шесть дней. Она вздохнула и запихала все бумаги в огромную сумку. Ох, это будет непросто…

========== Глава 3. Пять четвергов ==========

Первый

Она не хотела стучать в его дверь. Неприятное чувство беспокойства словно душило ее изнутри. Видеть его в больнице – это одно, прийти к нему в квартиру – совсем другое.

А если он обо всем догадался? Если он поджидает за дверью, собираясь вонзить в нее кухонный нож, едва она переступит порог? Она неосознанно потянулась к сумочке, где лежала палочка. Ей понадобится всего несколько секунд, чтобы добраться до своего оружия, но если у нее не будет этих секунд? Фу, глупости какие! Она встряхнула головой и сделала глубокий вдох. Не было ни единой причины полагать, что Драко хоть как-то будет отличаться от других «Перемещенных». Он рано пришел в себя, но и только. Потому она смело войдет в эту дверь, задаст ему несколько вопросов, сделает нужные записи и уйдет. Это будет немного странно, но совершенно неопасно. Он не был больше Драко Малфоем: задиристым мальчишкой, несостоявшимся убийцей, Пожирателем Смерти. Он был Дрейком Малфордом: предположительно, воспитанным и добрым бухгалтером.

Поэтому она постучала.

Хотя ножа в его руках не было, неприветливый взгляд ледяных серых глаз ударил ее куда сильнее.

– Здравствуйте, мистер Малфорд.

– Да? – Презрительное выражение отразилось на лице, когда он прислонился к дверному косяку.

– Я… ваш социальный работник. Мы виделись в больнице.

– Я помню, – холодно сказал он, не сдвинувшись с места.

– Я… пришла поговорить с вами… о…

– Мне нечего сказать, – резко оборвал он.

– И я все равно хочу с вами поговорить.

– Разговор будет довольно односторонним, мисс Грейнджер, – предупредил он.

– Так тому и быть, – согласилась она.

– Вы ведь не уйдете? – еще раз на всякий случай поинтересовался он.

– Нет.

Он тяжело раздраженно вздохнул и отошел в сторону. Для себя она решила, что это можно считать за приглашение войти. Закрывая дверь, она стала украдкой рассматривать квартиру. Тесная прихожая вела в гостиную. Темно-синее кресло с откидывающейся спинкой стояло перпендикулярно к коричневому вельветовому дивану, напротив которого расположился телевизор. Стеклянная подставка для стакана выглядела до безобразия одиноко на темном деревянном кофейном столике. Невзрачный бежевый цвет ковра отлично гармонировал со столь же невзрачно бежевым оттенком стен, чьим единственным украшением служили два скучных пейзажа, будто украденных из номера дешевого мотеля. Напольная лампа и пустой книжный шкаф были задвинуты в угол. Из гостиной ей удалось увидеть кусочек кухни: желтый клетчатый линолеум, белый холодильник и краешек обеденного стола.

Да уж, до Малфой-Мэнора далеко…

Он плюхнулся на диван и включил телевизор. Она заняла место в кресле и достала из сумки записную книжку.

– Что смотрите? – добродушно спросила она.

– С того места, где вы сидите, тоже прекрасно видно телевизор, мисс Грейнджер, – грубо отозвался он. – И потому вы наверняка сможете сделать столь сложный вывод о том, что я смотрю по упомянутому выше телевизору.

Она заскребла ручкой в записной книжке, тщательно протоколируя планировку квартиры, его одежду, а также каждое слово, которое он произнес с тех пор, как открыл дверь. Пока он не выказывал ни единого признака того, что догадался о происходящем или что признал в ней кого-то кроме своего социального работника. Вел он себя, конечно, как сволочь, но это было ожидаемо: где-то под маской простого бухгалтера все еще жил Драко Малфой. От этой мысли сердце заполняло непохожее на нее самодовольное чувство злорадства. Мальчишка, который годами издевался над ней и ее друзьями; мальчишка, который пытался убить Альбуса Дамблдора – этот мальчишка сейчас был здесь, жил один в безликой маггловской квартирке. И, наверное, каждый день ужинал полуфабрикатами перед телевизором.

Он бездумно клацал по кнопкам пульта, переключая каналы, не останавливаясь ни на одной передаче достаточно долго, чтобы иметь хоть какое-то представление о ее содержании.

Она подумала о том, что хорошо бы осмотреть остальную часть квартиры, но потом решила – это будет слишком грубо. И хотя ее не особо заботило, была ли она слишком груба с Драко Малфоем, она должна помнить, что технически это не Драко Малфой. К тому же, она, предположительно, его социальный работник и потому обязана сохранять хотя бы некоторую степень профессионализма.

– Мне нравится, как вы здесь все обставили, – вежливо заметила она.

Он фыркнул на нее и пробормотал: «Чертова дура…».

– Что? – подавляя гнев, спросила она.

– Это ваши ее обставили. Не помните?

– А… верно. Ну и как? Вам нравится?

– Конечно!
– преувеличенно бодро подтвердил он.
– Дом, мой ебаный милый дом.

– Отлично, – она черкнула еще что-то в записной книжке.

– Господи, да вам вообще известно, что такое сарказм?

Она открыла рот, чтобы колко ответить с таким потрясающим сарказмом, что ему и не снилось!.. Но тут же закрыла его во имя профессионализма.