– И тебе, Гарри. Скажи Джинни, мне жаль, что я с ней не увиделась.

Она взглянула на его удаляющуюся макушку, прежде чем уйти. Гермиона брела мимо рядов магазинов в Косом переулке. Она задумчиво остановилась перед входом в «Завитуши и кляксы». Она знала, чем все кончится, если позволить себе войти… и все равно открыла дверь.

***

Четверг

Сказать по правде, ему даже нравилась его работа. Ему нравились ряды цифр. Ему нравилось поручать стажерам делать копии. Нравилось пить кофе у себя за столом. Нравилось прогуливаться по парку во время обеденного перерыва. Нравилось относить костюм в чистку и нравилось, когда чистильщик на углу натирал его ботинки до блеска. Нравилось возвращаться домой, переодеваться в удобную одежду и бежать так далеко, как только получалось. Нравилось проклинать себя за то, что убежал так далеко, ведь нужно было бежать обратно. Нравилось заставлять себя отжиматься до изнеможения, когда он возвращался домой, а потом, преодолевая себя, приседать не меньше раз. Нравилось падать без сил, стягивать пропитанную потом футболку, добираться до холодильника и съедать оттуда первое, что попадется под руку. Нравилось тащиться в душ, стоять под струями воды, а потом практически доползать до кровати. Это был его привычный распорядок. И он был совсем неплох. Хотя, с другой стороны, сравнить ему было не с чем.

По четвергам его привычный распорядок нарушался из-за ее присутствия.

Она всегда приходила ровно в семь.

В шесть тридцать он подумал, что, наверное, хорошо бы чуть-чуть прибраться.

В шесть тридцать восемь он осознал, что ему вообще-то нечего прибирать и, вместо того, решил заварить чай.

В шесть сорок две он достал две чашки, молоко, сахар, ложечки и тарелку с печеньем.

В шесть сорок семь он переложил печенье обратно в упаковку, чтобы она, не приведи Господь, не подумала, будто он испек его в ее честь.

В шесть сорок девять он начал ругать себя за то, что поднимает такую суматоху из-за чертового социального работника, поставил чашки обратно в буфет, молоко – в холодильник, а сахар – на полку.

В шесть пятьдесят две он положил пачку печенья на кофейный столик и съел одно. А вкусно…

В шесть пятьдесят четыре он подошел к зеркалу, чтобы убедиться в отсутствии крошек от печенья на зубах.

В шесть пятьдесят шесть он проверил температуру чая и на всякий случай снова включил чайник.

В шесть пятьдесят девять он пригладил волосы пятерней и посмотрел в блестящую стенку тостера, чтобы еще раз проверить зубы. И снова достал чашки.

В семь часов она позвонила в дверь. Он вздохнул, разгладил складки на домашних брюках, включил телевизор и наконец открыл дверь.

– Здравствуйте, мистер Малфорд, – сказала она.

На ней был все тот же синий костюм, что и на прошлой неделе, и в тот день, когда она пришла к нему в больницу. Ее волосы были собраны в аккуратный пучок, в руках, в дополнение к кейсу, – коричневый бумажный пакет из магазина.

– Мисс Грейнджер, – он отступил, чтобы она могла войти.

– Квартира выглядит замечательно, – вежливо заметила она.

– Выглядит точно так же, как и на прошлой неделе, – безразлично отозвался он.

– Нууу, тогда вы отлично справляетесь с поддержанием порядка здесь.

– Да. Принесли мне наклейку с золотой звездочкой? Я явно заслужил. – Он планировал не вести себя с ней грубо. Кажется, план проваливался.

– Простите, оставила их в другом кейсе, знаете, том, который беру с собой, когда навещаю непослушных детей. Хотя вот сейчас думаю, что стоит приносить его, когда прихожу к вам.

Правый уголок его губ дернулся.

– А в нем тоже есть та неоценимая записная книжка, куда вы записываете все свои наблюдения о моих привычках?

– Если вы пытаетесь таким образом намекнуть, насколько хорошо я справляюсь со своей работой, то…

– Семь пятнадцать: объект почесал нос. Семь семнадцать: объект передвинулся на диване. Семь восемнадцать: объект сделал…

– К Вашему сведению, я не называю вас объектом в своих записях.

– Ой, простите, ошибся. Как же тогда? Клиент? Случай номер 38902? Потенциальный помешанный?

– Не то чтобы я должна вам говорить, но я просто использую ваши инициалы: ДМ.

– Прямо сразу легче стало. – Ноток сарказма в голосе было чуть больше, чем он хотел. – Мне аж спокойнее от того, что меня сократили до целых двух букв вместо того, чтобы безлико называть «объект».

– Предпочитаете, чтобы я писала Ваше полное имя? Почти уверена, что могу. Это будет не так уж и сложно. Вот, смотрите. – Она вытащила записную книжку и демонстративно начала писать, комментируя: – Семь четырнадцать: Дрейк Малфорд повел себя как сволочь. – Она закрыла книжку и подняла на него глаза, в которых читался откровенный вызов. – Ну вот, как вам?

Он рассмеялся. Она почему-то смутилась и вновь опустила голову.

– Полагаю, что заслужил это, мисс Грейнджер, – сказал он, отсмеявшись. – Не хотите чашечку чая?

Она смутилась еще сильнее.

– Я… эм… да, чашечка чая будет самое то.

Он пошел на кухню и стал наливать чай. Очевидно, было не важно, доставал ли он кружки до ее прихода или после, потому что она все время оставалась в гостиной. Когда он вернулся, она сидела на диване и снова что-то писала.

– Интересно, что вы там вообще можете писать?