Пять фигур встали и повернулись ко мне. Мне хотелось забраться на подоконник и убежать. Но уже было поздно.

Я узнала две крупные фигуры прислужников леди Чийомэ. Они посмотрели на меня, склонили головы и повернулись к огню, мешая рис в котелке.

Другие три фигуры подошли ко мне. Вдали от огня их силуэты стали мягче. И я смогла разглядеть их лица. Они были старше меня, но все еще дети. Самый большой был парнем с бледным улыбчивым лицом. Посередине девушка тоже улыбалась, но совсем не дружелюбно. А самой маленькой была девочка чуть старше меня, что очень смешно хмурилась.

– Дети, - сказала Миэко, положив ладонь на мое плечо, - познакомьтесь с нашей новой спутницей, Кано Мурасаки.

– Кано, - средняя девушка сощурилась. – Так это потому мы ждали тут, - заявила она.

Я попыталась отпрянуть, но Миэко осторожно удержала меня на месте.

Парень заговорил, будто девушка ничего не сказала.

– Я Аимару. И это Эми, - он указал на печальную девочку.

– Привет, - сказала она. Ее голос был приятным, но сердитый вид не исчез.

Парень уже хотел представить другую девушку, но она отбила его руку.

– Я – это я, - сказала она. – Мне все равно, знаешь ли ты, кто я, но я хочу знать, кто ты и зачем леди такая мышь, как ты.

– Она не мышь, Тоуми, - сказала хмурая девочка. – Она слишком большая, - я не знала, шутила она или просто не поняла ее.

Девушка по имени Тоуми фыркнула и вернулась к огоньку.

– Там еда, - сказал Аимару. – Идем.

– Как тебя зовут? – спросила Эми.

Я вздрогнула. Мне не нравилось имя, что дала мне мама, но под ним меня тут уже знали.

– Меня зовут Рисуко, - пробормотала я, глядя в пол.

– Белка недалеко от мыши ушла, - сказала Эми, лицо ее все еще было строгим.

Что с ней? Она так шутит? Я не верила, что это так.

– Идем, Рисуко, - сказала Миэко. – Мы найдем тебе чистую одежду, а потом ты поешь.

Миэко схватила вещи с одного из матрасов и повела меня к одному из пустых загонов, где меня не увидели бы остальные. У нее была идеальная улыбка-полумесяц. Она протянула вещи.

– Давай свою одежду.

Ее мягкости невозможно было перечить, как и приказам леди Чийомэ. Трясясь, я сняла тонкий мокрый верх и штаны. Я протянула их ей, вода капала на солому на полу.

Ее улыбка застыла на лице, она забрала вещи кончиками пальцев. Держа их на расстоянии вытянутой руки, она развесила одежду на другом загоне. Больше я эти вещи не видела.

Она выдала мне чистую одежду: синие штаны и тканевая куртка. Сзади был белый круг – мон леди Чийомэ.

Миэко отвела меня к огню, а там была большой котелок риса и тарелочка с кусочками рыбы.

– Мне нужно помочь леди собраться, - тихо сказала мне Миэко. Повернувшись к остальным, она сказала. – Мы уйдем, как только леди поест. Она хочет поскорее покинуть территорию Имагава. Будьте готовы уходить.

Мужчины кивнули. Аимару тряхнул головой, Эми смотрела. Тоуми фыркнула.

На этом Миэко развернулась и выскользнула из конюшни.

Аимару и Эми приступили к своему ужину. Тоуми устроилась у стены. Она смешивала рис с рыбой пальцами, но все время смотрела на меня, ее глаза блестели в свете пламени. Великан, которого леди Чийомэ назвала Братишкой, передал мне рис с рыбой в деревянной миску и пару грубых палочек. Я села на солому и приступила к еде.

Матушка не покормила нас утром, и я долго шла по холоду, а впереди маячил новый путь, так что я была голодной. Я начала палочками запихивать рис и тонкие ломтики рыбы в рот. Палочки могли быть грязными, но я не жаловалась.

Я проглотила еду, едва ощутив ее взгляд, но остальные уже начали собирать вещи.

Я не тревожилась, мне было нечего собираться. Я доела рис, ополоснула миску водой из ведра, остатками залили огонь.

– И как ужин нашей Мышке? – оскалилась Тоуми у стены.

– Не будь злюкой, Тоуми, - сказал Аимару. – Не из-за нее мы ждали здесь…

– Три дня! – рявкнула Тоуми. – Почему леди считает тебя такой ценной? Особенной? – ее лицо помрачнело.

Я чувствовала шум крови в ушах. Кончики пальцев покалывало. Еда и тепло вернули мне власть над телом и душой.

– Я не знаю! Не знаю, что она хочет от меня! Она выкупила меня у матери этим утром, - и все, даже мужчины, даже Тоуми, уставили на меня, раскрыв рты. – Я лазала по деревьям с сестрой, но тут меня увели, не дав ни с кем попрощаться!

– У тебя была мама, - сказала Эми. – И сестра.

Я уставилась на нее, уголки ее рта стали еще ниже, а вид – печальнее. Я пыталась говорить, но ее печаль была доведена до такой крайности, как было с моей сестрой, когда ломались ее соломенные куклы, когда она ударялась ногой или после того, как ушел отец. Я опешила.