* * *

Дорога была широкой и ровной. Почти все время мы шли по берегу, и деревьев здесь было мало, они были кривыми. А когда мы пошли вдоль леса, казалось, что часть его вырубили.

– Наверное, чтобы бандиты не могли там прятаться, - предположил Аимару, когда я указала на это во время редкой передышки.

Солдаты Имагавы промчались мимо нас на север. Пар из ноздрей лошадей оставлял за ними белый призрачный след.

– А еще, - пробормотала Эми, - так нам проще освобождать дорогу всадникам.

Я кивнула, но мне это не нравилось. Я всю жизнь была окружена деревьями. А на открытой дороге я чувствовала себя… обнаженной.

Солнце двигалось к вершинам гор вдали, мы обнаружили, что дорога не всегда позволяла нам легко пропускать солдат. Мы приближались к перекрестку, главную дорогу закрывали вооруженные люди, в основном, солдаты Имагавы. Они не были в дозоре. Они лежали, перевязанные и истекающие кровью.

Самурай в рваной броне встал, когда мы приблизились, одной рукой прося нас остановиться, другой сжимая меч. Кунико отпустила поводья коней, схватила двумя руками глефу, направив лезвие, но пока не угрожая.

Леди Чийомэ выглянула из паланкина.

– Что такое? Почему замедлились?

– Нельзя сюда, леди, - сказал самурай.

Все собрались за Кунико и паланкином. Миэко встала перед Тоуми, Эми и мной.

– Нам нужно пойти дальше, если мы хотим пройти мимо сражения, - проворчала старушка. Самурай издал смешок без юмора.

– Но не здесь, - сказал он, указывая назад большим пальцем. – Пройти дальше здесь вы можете только в мир иной.

Я поежилась.

– Дальше деревня, - сказал самурай, - указывая на тропинку. – Была там пару дней назад. Можете переночевать там, а потом оттуда по дороге пойти в провинцию Быстрой реки. Не думаю, что там много сражений по пути.

– Но нам нужно…!

– Леди, если вы пойдете, я сам убью всех вас. Никаких простых жителей, - он посмотрел на Кунико. – Никого…

Чийомэ-сама захлопнула окошко паланкина, и Братишки восприняли это как сигнал идти по тропинке. Мы пошли за ними. А я услышала ее ворчание из ящика:

– Хулиган!

Мы добрались до деревни в темноте. Кунико подошла к старушке. Я слышала ярость в повышенном голосе Чийомэ-самы, но не разобрала слов.

Вооруженная горничная прошла к нам, стиснув челюсти. Я не слышала, что она сказала леди, но уловила слова «опасность» и «враг».

Чийомэ-сама высунула голову из окошка, и я расслышала ее ответ с отвращением в голосе:

– Кунико! – завопила она, горничная была на расстоянии вытянутой руки. Леди указала на единственное здание в деревне с табличкой. – Посмотри, гостиница ли это. Пусть греют воду, я хочу принять ванну, - она захлопнула окошко.

С достоинством Кунико передала поводья одному из Братишек и пошла к зданию.

Миэко стояла за мной. Я повернулась к ней и прошептала:

– Почему леди Чийомэ так злится?

Миэко склонила голову и очень тихо спросила:

– Что ты видела сегодня в пути?

Я нахмурилась на миг.

– Туда-сюда проносились всадники.

– Сколько?

– Эм, - я нахмурилась снова. Тоуми оскалилась под своим соломенным капюшоном. – Один утром ехал в замок? Другой у моста в Сосновом берегу… и… несколько, когда мы остановились?

Миэко вскинула брови и повернулась к Эми.

– Сколько, Эми-чан?

– Девять, - ответила Эми.

– Хорошо, - сказала Миэко и посмотрела на меня. – Такая группа называется эскадрой. Как думаешь, зачем их столько?..

Тоуми перебила:

– Потому что идет чертова битва, как и сказал тот солдат!

Миэко не дрогнула, улыбка осталась, но твердость намекнула нам, что вмешательство Тоуми ей не понравилось. Через миг она заговорила, глядя на меня:

– Да. В Сосновом берегу были слухи о сражении неподалеку. Люди Имагавы напали на пост… людей лорда Такеды. Чийомэ-сама хотела пройти опасное место до ночлега.

– Она думала, что мы уйдем еще дальше? – услышала я шепот Эми. Тоуми ничего не сказала. Я видела по их лицам, что они так же замерзли и устали, как и я.

Я поежилась, думая о чем-то кроме замерзших губ и ноющих ног: те солдаты на перекрестке были изранены. Сражение? Мне вдруг стало ясно, что безопаснее быть с остальными, чем ходить одной.

Когда Кунико вернулась, она сообщила леди Чийомэ, что дом – это гостиница, и они будут рады принять госпожу и ее свиту, а ванну уже готовят.

Мы медленно пошли к гостинице, я увидела несколько лиц, поглядывающих на нас из-за занавесок и дверей. Несколько крыш было сожжено, черная солома темнела на фоне новой соломы. Два дома были лишь черными обломками.