На седьмом небе от счастья я поднялась с пола и похромала в Больничное Крыло.

Надо еще научиться этим пользоваться – вообще будет улет.

====== Глава 22. Время школьников и самоубийц ======

– Кому валентинки? – ревниво спросил Драко Малфой, подсаживаясь ко мне. Я стрельнула у Панси и Миллисент – девчонок, которые жили в моей комнате – цветную бумагу и теперь вырезала сердечки.

– Одну хорошему другу из Гватемалы – помнишь, я говорила, что познакомилась с ним, когда мы с Сириусом ездили туда на каникулы?

– Ты не говорила, что у вас роман, – протянул Малфой.

– Да у нас не роман, ему семнадцать, – отмахнулась я.

– Но ты в него влюблена? – допытывался он.

– Ничего я в него не влюблена, отстань! Просто обстоятельства так сложились, что его точно позабавит, если я вышлю ему сердечко. Не знаю уж, празднуют они в Гватемале день всех влюбленных или нет. Да и пофиг.

– А вторая кому? – спросила Гермиона, которая о предназначении первого сердечка домыслила сразу же.

Я мерзко ухмыльнулась.

– Вторая Снейпу.

Четырнадцатое февраля было очень веселым днем.

Мы с Малфоем установили счетчик, кто из нас двоих получит больше валентинок. Гермиона в этих глупостях участвовать отказалась. После того, как за завтраком я собрала двадцать, а Драко пятнадцать, он надулся и потехи ради начал подсчитывать валентинки преподов. Лидером был, конечно, Сириус. Вокруг него взрывались облачка с блестками, летали фантомные купидоны и распевали песни музыкальные открытки. Он приходил от этого всего в дикий восторг. Дамблдор тоже получил с десяток валентинок, и мы ржали, что одну-то точно прислала МакГонагалл. Или Помфри. Снейп получил четыре валентинки. Когда сова уронила мою, и он прочитал послание, я чуть не воспламенилась от его уничижающего взгляда, отчего тоже пришла в дикий восторг.

«Секси-шмекси Снейпушке», – гласило незамысловатое послание без подписи. И как он догадался, что автор – я?

Яркая тропическая птица уронила мне на колени посылку.

«Жене», – было написано на забавной открытке с влюбленной рожицей. Внутри яркой упаковки обнаружилась аудио-кассета.

«Моя девушка составила для меня сборник своих любимых песен на прошлый валентинов день. Надеюсь, ты не обидишься, что я дарю его тебе? Он правда классный», – было написано в записке, к которой крепилась пачка листов – с аккордами для гитары. У нас с Хорхе было общее увлечение, но немного разные музыкальные пристрастия.

Мне не терпелось достать свой старенький плеер, чтобы прослушать сборник.

День был донельзя веселым. Лишь Том Риддл был задумчив.

«Не кручинься, царевич! Если бы ты не был привидением, и тебе бы прислали сердечко!»

– Я никогда не понимал этот праздник. А сейчас вижу, что он веселый. Это здорово – выражать теплые чувства людям, которых любишь.

«По твоему лицу и видно, что тебе больно весело».

– Я думаю, что нужно было отправить Гермионе валентинку. Посмотри, у нее их всего пять.

В этот момент на колени Гермионы свалилось еще два сердечка.

«И что бы мы написали? Гермионе Грейнджер от Темного Лорда?»

Тома Риддла явно коснулось всеобщее любовное помешательство.

– А еще мы сделали подробную карту школы, – рассказывал Сириус. Время отбоя давно миновало, и ребята разошлись по спальням. Я осталась поболтать. – На ней были видны все обитатели замка! Это было гениальное изобретение. Правда, его отобрал Филч как-то раз, когда мы попались ночью в коридоре…

– Так это ваша карта! – восхитилась я. – Она у близнецов Уизли. Я-то все думала, кто такие Бродяга, Лунатик, Сохатый и Хвост. А это ваша банда! Спросим, я угадаю, какое прозвище – твое. М-м, дай подумать… Бродяга!

– Точно! – Сириус был очень доволен. – Сохатый это Джеймс, Лунатик – Ремус Люпин, еще один наш друг. Хвост – Петтигрю.

Сириус нахмурился, а я задала давно мучающий меня вопрос:

– Скажи, Сириус. Как так вышло, что ты оказался моим отцом? Лили была замужем за твоим лучшим другом Джеймсом.

Сириус вздохнул, наливая себе остывший чай.

– Я ждал, когда ты спросишь. Придумал, конечно, кучу красивых историй, – он хмыкнул. – Но вся правда в том, что не было у нас с Лил великой любви. Вот пьяная страсть – это да… Они с Джеймсом часто ругались после свадьбы… Хотя не знаю, можно ли оправдать этим ее. У меня-то точно оправдания нет.

В сновидениях стали появляться ужасающие картины из прошлого Тома. После валентинова дня он был угрюм, и это начало отражаться на качестве моего сна.