– Ты испугалась?
– спросил вдруг Том.

– Чего?

– Отца. Ты думала, он безобидный сквиб или слабый волшебник, а он оказался жестоким убийцей. Впрочем, на том же суде он заявил, что не убил тех троих, а казнил.

– Если за маму, тогда… - я покачала головой, не находя слов.
– И столько лет…

Том неожиданно ухмыльнулся.

– А ты думаешь, семья его бросила? Нигде нет упоминаний о том, что его изгнали из рода. У него наверняка есть свой сейф. А палочка… ты сама убедилась, насколько легко ее купить. Любой из братьев мог приобрести и передать ему, для бытового волшебства сгодится. А еще, - добавил он заговорщицки, - я порылся в периодике. И знаешь, в серьезных журналах по зельеварению частенько встречаются большущие интересные статьи, подписанные просто инициалами Г.С.
– и фамилия.

– Черт!
– воскликнула я.
– Для зельеварения ведь палочка-то и не нужна!

– Ну, это вполне может оказаться не Гектор Септимус, а Гай Секстус. Или даже Германика Секунда. А то и патриарх семейства, Гарольд Стенли… - Том явно издевался.
– В этом семействе какое-то нездоровое пристрастие к таким именам. Разве что ты на другую букву названа, видимо, отец твой решил прервать семейную традицию!

– Да, наве… - я осеклась.
– Бог мой!

– Что такое?

– Так назвали-то меня Томасиной, а крестили Генриеттой… - убитым голосом произнесла я.
– Томасины в святцах нет.

– А что, недурно! Генриетта Томасина, - серьезно сказал он.
– Дочь принца в изгнании.

– Фу, это звучит, как название любовного романа, - поморщилась я.
– Лучше я побуду Томасиной Редли.

– И правильно, - согласился Том.
– Семья-то тебя наверняка примет. Говорю, судя по всему, они вполне лояльны к магглорожденным, а ты родная племянница. Но если ты объявишься под настоящей фамилией, выйдут и на твоего отца, это раз, а судя по тому, как он прячется, ему это не нужно. Неизвестно, кто именно ставил вам чары, но они мощные, мы же проверяли. А два - ты станешь завидной невестой. Полукровная девушка из такого рода - это завидный куш.

– А ты неплохо разобрался в здешней кухне, - ухмыльнулась я.

– Конечно, куда же без этого. Я умею слушать и слышать. И с источниками работать умею. И если ты продолжишь лениться…

– Я не стану больше бездельничать, - искренне пообещала я.
– Одно дело магглорожденная, ей простительно, а вот полукровная - другое. Даже если об этом знаем только мы.

– Вот именно, - сказал Том.
– Очень хорошо, что ты это понимаешь. А когда мы поженимся, я возьму твою фамилию.

Я все-таки упала с бревна.

– А почему ты так уверен, что я соглашусь выйти за тебя замуж?

– Потому, - был ответ.
– Или ты останешься Редли и будешь выбирать среди полукровок или магглорожденных, а то и вовсе магглов, или тебя признает семья, а потомка Слизерина они не пропустят, я уверен. И ты, и я - партии завидные.

– Том, нам по двенадцать, - напомнила я.
– О чем ты говоришь?!

– О будущем, - совершенно серьезно сказал он.
– Я же не твержу о великой любви, я говорю о серьезном партнерстве. Ты по зельям уже обогнала меня, у вас, видимо, эти способности в крови. Чары не даются, ну и пес с ними. А у меня, ты сама видела - фонтан идей, но меня нужно придерживать, а то я правда убьюсь в один прекрасный момент. Тебе не кажется, что это взаимовыгодное сотрудничество?

– А жениться-то зачем?!

– А чтоб никто не приставал.

Я помолчала, переваривая сказанное, и тут вспомнила о словах отца.

– Мысль мне ясна, - сказала я, - но тут еще кое-что есть… Это пока нам по двенадцать. А через годик вполне может оказаться, что ты влюбился в какую-нибудь девочку с другого факультета, а мне понравился старшекурсник, а то и вовсе маггл, и мы рассоримся вдрызг. Знаешь, как это бывает? Обиделся на сказанное сгоряча слово, и все, дружбе конец!

– А ты не обижайся, - совершенно серьезно ответил Том.
– Ну или пообижайся немного и скажи толком, в чем дело. Зачем человеку речь дана? Нет, я в курсе, что девчонки обижаются на ровном месте, парень мог сказать чушь и не заметить, а она уже плачет… но ты вроде не из таких. Хотя я не настолько хорошо тебя знаю, чтобы угадать, о чем можно шутить, а о чем нельзя!

– Погоди, с обидами разберемся, - отмахнулась я.
– Я не о том. Как быть, если в самом деле понравится другой или другая? Вот так, что хоть вешайся, любовь, как в кино… Конец партнерству?

Том надолго задумался.

– Нет, - сказал он наконец.
– Это может быть обидно, больно, но…

– Дружба дружбой, а служба службой?

– Опять изречение бабушки Марты?

– А как же, - улыбнулась я.
– В общем, Том, загадывать еще рано, но давай пообещаем друг другу: если вдруг случится какая-то интрижка, не мстить. А то я тебя знаю… Просто нужно сказать прямо: «Том… или Томми, мне не по душе, что ты встречаешься с кем-то там». А дальше уже разбираться по факту. Только не молчать. Папа говорит, ничего нет хуже, чем замалчивать проблему, лучше уж наорать друг на друга и успокоиться, чем копить обиду годами.

– Согласен, - кивнул Том, вынул откуда-то перочинный ножик и порезал себе мизинец. На снег упала алая капля.
– Я, Том Марволо Риддл, обещаю и клянусь никогда не причинять умышленного вреда Томасине Редли, а также тем, с кем ей будет угодно иметь дело. Я обязуюсь стараться решить споры по личным поводам миром, всегда обсуждать взаимные претензии и пытаться прийти к соглашению. Повтори.

Я повторила, потом зализала ранку на пальце и подумала, что о непредумышленном вреде Том умолчал. А под это определение многое можно подвести!