Вместо ответа Стайлз набил рот блинчиками пополам с сиропом, моментально став похожим на хомячка, и усердно принялся жевать, одновременно быстро кивая головой. Школа так школа… Папа прав – он сделал все, что мог в этом направлении. А мама… Клаудия всегда было не только очень доброй и любящей женщиной, она была умной, и вряд ли откажется от того единственного шанса выжить, что ей предложат.

– Тогда доедай быстрее и беги одеваться – до первого звонка как раз успеем доехать, – потрепал вихрастую голову Джон.

– Джон, – слабо улыбнулась Клаудия, искренне радуясь приходу мужа. После первой химиотерапии болезнь будто мстила, каждый день отнимая чуть ли не несколько лет жизни. Время утекало настолько стремительно, что каждая встреча была едва ли не чудом.

– Клаудия, – чуть натянуто улыбнулся мужчина, выглядывая в коридор и плотно прикрывая дверь.

– Джон? – переспросила Клаудия, удивленная таким поведением мужа.

Она внимательным взглядом проследила, как Джон несколько минут мерил шагами небольшую палату, нервно ероша волосы, при этом постоянно посматривая на нее и покусывая губы.

– Что происходит? – она первая не выдержала повисшей тишины.

– Ты помнишь наш разговор про экспериментальное лекарство? – Джон наконец сел на край больничной постели и взял в руку тонкую, исхудавшую ладонь жены, с болью ощущая, насколько хрупкая стала кисть.

– Нам предложили опытное лечение? – с ноткой недоверия переспросила Клаудия. Будь это действительно так, Джон вряд ли бы так нервничал. Значит, это или незаконно, или что-то не так с этим предложением.

– Нет. Дело в другом. Стайлз, он…

– Что со Стайлзом, Джон? – приборы начали пронзительно пищать, показывая ухудшение состояния.

– С ним все в порядке, – поспешил исправиться Джон. – Дело в том, что это он нашел способ… возможность… может быть – лекарство… Я не знаю, как это назвать!

– Джон. Что. Случилось? Объясни, – медленно заговорила Клаудия, пытаясь сообразить, насколько плохи дела у ее мужчин. И при чем тут вообще ее болезнь?

– Стайлз нашел для тебя лекарство. О котором не знает ни один врач, зато прекрасно знает любой сказочник. Он нашел оборотней.

– Джон… ты что, пьян?! – Клаудии едва не стало плохо опять.

– Нет. Я трезв, как никогда. И точно так же испуган. Ты… ты не представляешь, что я испытал вчера, когда мне предъявили доказательства. Клаудия, у меня была ночь, чтобы все это переварить и осознать. Она зайдет чуть попозже, чтобы тоже переговорить с тобой, но я хотел сделать это первым.

– Оборотень… – Клаудия была в шоке. – С когтями, клыками, шерстью и прочим?

– И не только. Полнолуние, и некоторые ограничения в виде кое-каких растений.

– Так бы сразу и сказал, – несколько облегченно тихо рассмеялась женщина. На недоуменный взгляд мужа она пояснила. – Вот теперь я больше верю в оборотней. Раз есть кнут, то и пряник настоящий. Что не так?

– Как я понял из объяснений, рябина для оборотней – непреодолимый барьер. Пепел, сок, плоды, само дерево – оно опасно в любом виде. То же самое и с аконитом, только он не создает барьера. Хотя убить может запросто. Полнолуние, особенно первые несколько – очень опасны, и их лучше проводить под присмотром главы стаи, иначе… Иначе это может окончиться гибелью членов семьи новообращенного. Есть охотники на оборотней – Кейт Арджент одна из таких. Только она какая-то сумасшедшая, потому что, как мне сказали, есть особый кодекс, по которому эти две группы живут. Такие стаи, как… как эта – мирные оседлые – их не трогают. И само обращение… Это тоже не идеальный выход. У тебя будет всего два варианта…

– Дай угадаю: я или умру, не сумев обратиться, или выживу, со всеми вытекающими. Так?

– Мне всегда нравились в тебе не только твоя красота, но прежде всего – ум, – нежно улыбнулся Джон, невесомо целуя тоненькое запястье, на котором просвечивали все венки.

– То, что ты мне сказал – это пока только одни минусы. А плюсы есть? – попыталась она подбодрить Джона.

– Ну… как насчет идеального здоровья? – прищурил один глаз мужчина. – Никакого рака, СПИДа, лихорадок. Авария опасна только та, где машина раскатана в блин, а так – одни синяки, которые через день уже сойдут. Слух, нюх, зрение острее, чем у животных и сохраняемые в любом облике. Никаких диет – всегда идеальная фигура. И любое количество сладкого – оборотни не болеют кариесом.

– Джон, что ты за мужчина? – рассмеялась Клаудия. – Вот с этого и надо было начинать! За такие бонусы я согласна потерпеть все остальные недостатки.

– Ты правда согласна? – тихо переспросил Джон, снова поднося руку жены к губам. – А то я вчера как представил, что тебя больше нет… Я согласен на любой вариант, любимая. Тем более, что без тебя я не справлюсь с нашим сыном.

– Мужчины, – снисходительно-любяще выдохнула Клаудия, которой все еще казалось, что этот разговор – затянувшаяся шутка. Ну как так – оборотни?!