Марта и Прим приходят ближе к вечеру и приглашают меня в столовую на ужин, но я отказываюсь, сославшись на слабость. На самом деле, я, как могу, стараюсь оттянуть знакомство с жителями нынешнего Тринадцатого. Мне хватает стресса от общения с Прим и парочкой девушек из Медблока, которых я, как оказалось, знаю в двух временных пространствах. Это тяжелее, чем я думала.

Зато все больше мне нравится общество Хеймитча Эбернети. Ментор Пита и Китнисс умер вскоре после смерти Сойки и объявления Мелларка приемником Кориолана Сноу. Думаю, он понял, что потерял своих самых дорогих трибутов и остался совершенно один. Не выдержал? В любом случае, сейчас я даже рада, что до моего рождения он не дожил… Теперь мы общаемся, как старые приятели.

Не помню, как уснула, но открыв глаза, вижу в полумраке Прим, тихо посапывающую в своей кровати. Моя рука, сама собой, тянется к ящику тумбы и не с первого раза нащупывает в нем круглый шарик. Достаю жемчужину и прижимаю ее к губам, ожидая повторения приступа. Ничего не происходит, никакие видения меня не беспокоят. Успокаиваюсь и снова погружаюсь в сон.

Мне снится Бен, дикий лес за Радиусом безопасности, мама, лаборатория Научного отдела, блестящий металлический стол… Громкий стук в дверь безжалостно вырывает меня из царства дрема. Дверь в квартиру распахивается, и я слышу настойчивый голос Хеймитча:

– Китнисс? Просыпайся! Спасательный отряд вернулся из Капитолия!

продолжение следует…

========== 4. Возвращение ==========

Комментарий к 4. Возвращение

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

Глава перезагружена из раннего…

Выскальзываю из постели и бросаюсь к двери, на ходу натягивая обувь. Хеймитч в нетерпении мнется у входа и, как только я готова, мы выбегаем в коридор.

– Они в Медблоке? Как все прошло? Пит с ними? Гейл жив? – я забрасываю ментора вопросами, но он ничего не знает, кроме как, что нам нужно попасть в медицинский отсек.

Возле дверей лифта нам приходится задержаться, ожидая кабину. Мне кажется, ее нет целую вечность! Бросаю взгляд вправо - там должна быть лестница, соединяющая уровни на случай неполадок с лифтом.

– Нам на Десятый? – уточняю я, хотя и сама знаю ответ. Хеймитч рассеянно кивает.
– Тогда пешком быстрее! – бросаюсь к лестнице. Цепляюсь за тонкие металлические перила и торопливо перебираю ногами, спускаясь вниз.

Эбернети не отстает от меня, хотя я слышу, как сбилось от бега его дыхание. Оказавшись на нужном уровне, на секунду замираю, ошарашенная тем, как здесь шумно от громких приказов врачей и дребезжания десятков колесиков каталок, на которых перевозят раненных. Бросаюсь в самую гущу, но почти сразу натыкаюсь на каталку с молодой побритой на лысо женщиной, которая даже не прикрыта простыней, потому что ее тело – одна большая кровоточащая рана: порезы, ожоги, вырванные куски плоти.

Сильнейший спазм скручивает желудок, а на глазах выступают слезы, когда я замечаю ее лицо. Джоанна Хоторн. Хотя в этом времени она еще Мэйсон. Господи, я знала ее, сколько себя помню, и я любила ее, несмотря на сложный характер жены президента. А теперь она лежит передо мной истерзанная, и только слабая дрожь ее ресниц говорит мне о том, что это тело еще живо. Медсестра отталкивает меня в сторону, проталкивая каталку с Джоанной дальше по коридору, а я не могу пошевелиться, пребывая в состоянии шока.

Мимо меня проносится рыжеволосая девушка, и я непроизвольно провожаю ее отупевшим взглядом. Она бросается в объятия какого-то мужчины, жадно целуя его в губы, а он, как в лихорадке, ощупывает ее тело, скрытое только простыней, повязанной под грудью. Очевидно, не найдя повреждений, мужские руки смыкаются на тонкой талии женщины, и они, слившись в поцелуе, облокачиваются на стену, игнорируя всех и каждого вокруг.

Подошедший Хеймитч бросает сочувственный взгляд на удаляющуюся каталку с тем, что осталось от победительницы из Седьмого и, взяв меня за руку, тащит вперед. Мы делаем всего пару десятков шагов, когда я снова останавливаюсь, как вкопанная. Через открытую дверь одной из палат я вижу Гейла, раздетого по пояс. От его шеи до пупка тянется кровавая рваная рана, которую пытается зашить молоденький доктор. Гейл морщится от боли, и по его лицу градом бежит пот. Я выдыхаю его имя и, вырывая руку из цепких пальцев Хеймитча, пытаюсь прорваться к Хоторну через толпящихся на моем пути людей, но прямо перед моим носом дверь в его палату захлопывают и, как я не бьюсь об нее кулаками, меня не пускают внутрь.

Ментор снова оказывается рядом, обнимает меня за плечи и отводит в сторону. Как в тумане, раздавленная ужасом только что увиденного, я не сопротивляюсь и позволяю ему направлять меня. Мы движемся между людьми в белых халатах, каталками и сидящими на лавках раненными, пока, наконец, не останавливаемся у такой же, как все остальные, белой двери. Возле нее стоит незнакомый мне темнокожий мужчина, одетый в заляпанную кровью серую форму солдата Тринадцатого.

– Боггс, Пит здесь? – спрашивает у мужчины ментор, и тот кивает.

– Здесь, но сейчас вы не можете войти. Придется подождать.

Эбернети злится, а я словно получила передышку. Оседаю на неприметную металлическую лавку, стоящую вдоль стены, и опускаю глаза в пол.

Гейл! Он ранен, ему, наверняка, очень больно… А Джоанна! Бог мой, я вообще не понимаю, как она держится! Пытки Капитолия в этом времени не уступают мучениям тех, кто попадет в смрадные темницы в моем времени, но до настоящего момента, я только слышала о таком, а теперь видела все своими глазами.