Шрифт:
– Я накажу тебя тем, что заставлю исполнить все наши фантазии.
Мой любимый улыбается, и прижимает ко мне свой твердый член. О, да!
Он достает мобильник и что-то печатает. Почти мгновенно дверь в мою квартиру отворяется. На нас смотрит Бьорн, и Эрик его просит:
– Мне нужно, чтобы ты поскорее увел всех из дома и позаботился о них.
Эрик, подмигнув нам, улыбается.
– Дайте мне три минуты.
– Одну, - отвечает Эрик.
Я улыбаюсь. Этот требовательный Эрик сводит меня с ума.
Прошло меньше тридцати секунд, а все уже покидают мою квартиру, а я, сидя в объятиях Эрика, прощаюсь с ними, прекрасно сознавая, что мы будем делать дальше.
Когда мы заходим домой и остаемся одни, нас со всех сторон окружает тишина. Эрик ставит меня на пол.
– А теперь приступим к твоему наказанию. Иди в постель и раздевайся.
– Детка…
– Иди в постель… - требую я.
Он удивленно поднимает брови, а потом руки и уходит по коридору. С пульсом, зашкаливающим за тысячу ударов в минуту, я гляжу на еще не распакованные коробки. Проглядев надписи, я нахожу то, что искала, и радостно бегу в ванную комнату.
Когда я выхожу и появляюсь в спальне, Эрик потрясенно глядит на меня. Я выхожу одетой в костюм полицейской. Наконец-то я его надела!
Я смотрю на него, поворачиваюсь, демонстрируя ему костюм, а сама в это время надеваю фуражку и очки. Эрик буквально пожирает меня взглядом. С озорным видом я прохожу к музыкальному центру, вставляю в него диск, и внезапно тишину дома разрывает грохот электрогитары «Эйси Диси». Звучат аккорды “Highway to Hell”, песни, которая, насколько мне известно, нравится Эрику.
Он улыбается, я улыбаюсь, и, как тигрица, мягко двигаюсь к нему. Я достаю висящую на поясе резиновую дубинку и встаю перед любовью всей моей жизни.
– Ты вел себя очень плохо, Айсмен.
– Я это признаю, сеньора полицейская.
Я постукиваю дубинкой по ладони.
– Ты знаешь, чего я хочу, чтобы ты смог искупить свою вину.
Эрик прыскает от смеха, и прежде чем я успеваю что-нибудь сказать или сделать, мой любимый, мой любимый безумный немец подминает меня под себя и с чувственностью, которая сводит меня с ума, шепчет:
– Фантазия номер один. Разведи ноги, детка.
Я закрываю глаза, и, улыбнувшись, делаю то, что он просит, готовая стать его фантазией.
Эпилог
Мюнхен… два месяца спустя
– Джудит, поторопись, начинается «Безумие Эсмеральды», - кричит Симона.
Услышав ее, я смотрю на Эрика, cвою племянницу и Флина, с которыми отдыхаю в бассейне, и под смех своего немца говорю:
– Вернусь через полчаса.
– Тетя Джудит, как же вернешься ты! – ворчит племянница.
– Тетя Джуд…
Вытираясь полотенцем, я гляжу на ребят, сидящих в воде, и повторяю:
– Я сразу же вернусь, озорники.
Эрик хватает меня. Ему не хочется, чтобы я уходила. С тех пор как я вернулась, он не может мной насытиться.
– Ну же, солнышко, останься с нами.
– Дорогой, - шепчу я, целуя его. – Я не могу это пропустить. Сегодня Эсмеральда Мендоса узнает, кто ее настоящая мать, и наступит конец фильма. Как же я такое пропущу?
Мой немец прыскает от смеха и целует меня.
– Ладно, иди.
С улыбкой на устах я оставляю в бассейне троих дорогих мне людей и бегу на поиски Симоны. Женщина уже ждет меня на кухне. Зайдя, я сажусь рядом с ней, а она протягивает мне бумажный носовой платок. Начинается «Безумие Эсмеральды». Мы, переживая, смотрим, как Эсмеральда Мендоса узнает, что на самом деле ее мать – это болезненная наследница ранчо «Акации». Мы становимся свидетелями того, как эта потрепанная жизнью женщина обнимает свою дочь, а мы с Симоной ревем как белуги. Наконец справедливость восторжествовала: семья Карлоса-Альфонсо Альконеса-де-Сан-Хуан разоряется, а их воспитанница Эсмеральда Мендоса становится наследницей огромного состояния. Вот уже почти конец!
Мы сосредоточенно наблюдаем, как Эсмеральда вместе с сыном едет искать свою единственную настоящую любовь – Луиса-Альфреда Киньонеса. Когда он ее видит, он улыбается, разводит руки в стороны и укрывает ее в своих объятиях. Вот это момент! Мы с Симоной взволнованно улыбаемся, и когда уже думаем, что серия подошла к концу, внезапно кто-то стреляет в мужчину. Мы обе широко открываем от удивления глаза, когда видим на экране надпись: «Продолжение следует».
– Продолжение следует! – кричим мы обе с выпученными глазами.