– Боже, это было ужасно!

– Дорогая, - беспокоится Эрик, - как ты себя чувствуешь?

Продолжая переживать увиденное, я шепчу:

– Это было кошмарно, Эрик…, кошмарно. Посмотри, у меня вся шея в волдырях!

Я беру лежащий на столике журнал и глубоко вдыхаю. Как жарко!

– Смугляночка! – ворчит отец, - перестань болтать глупости и скажи мне, как твоя сестра.

– Ай, папа, извини! – вздыхаю я. – Ракель и ее дочка чувствуют себя великолепно. Девочка весит почти три килограмма, и Ракель плакала и смеялась, когда ей ее показали. Это великолепно!

Эрик улыбается, отец тоже, и потом они обнимаются и поздравляют друг друга. Но меня увиденное выбило из колеи.

– Девочка прекрасна…, но я…, мне плохо.

Меня испуганно хватает Эрик. Отец забирает у меня журнал и машет им у меня перед носом. Я слабым голосом говорю:

– Эрик.

– Да, родная.

С выпученными глазами я гляжу на него.

– Пожалуйста, дорогой. Не заставляй меня проходить через это.

Эрик не знает, что сказать. Его тревожит то, в каком я сейчас состоянии, а отец издает смешок.

– Угу, смугляночка! В этом ты вся в мать.

Когда тошнота проходит, и я опять становлюсь самой собой, отец смотрит на меня:

– Еще одна девочка. Почему я всегда окружен женщинами? Когда у меня появится внучок?

Эрик глядит на меня. Отец глядит на меня. Я, поморгав, проясняю им ситуацию:

– Не смотрите на меня так. После того, что я увидела, я не хочу иметь детей. Ни за что!

Через час, когда Ракель уже перевели в прекрасную палату, мы все трое заходим ее навестить. Маленькая Лусия просто прелестна, и у Эрика, глядя на нее, слюнки текут.

Я, открыв рот, наблюдаю за ним. С каких это пор он так полюбил детей? Попросив разрешения у Ракели, он нежно берет девочку на руки и говорит мне:

– Дорогая, я тоже хочу такую!

Отец улыбается. Моя сестра тоже, а я очень серьезно отвечаю:

– Ни за что!

Вечером отец настаивает на том, чтобы остаться на ночь с девочками в больнице. Когда он со мной прощается, я называю его «наседкой», и он смеется. Мы с Эриком одни возвращаемся в его автомобиле домой, я очень устала. Эрик под звучащую по радио какую-то песню на немецком языке молча ведет машину, а я довольная тем, что все закончилось благополучно, гляжу в окно. Неожиданно, когда мы доезжаем до нашего квартала, Эрик останавливает автомобиль на обочине.

– Выходи из машины.

Я удивленно моргаю и смеюсь.

– Ладно, Эрик. Чего ты хочешь?

– Выйди из машины, детка.

С улыбкой на лице я подчиняюсь. Я догадываюсь, что он собирается сделать. А затем начинает звучать “Blanco y negro” Малу, и Эрик, увеличив звук до максимума, встает передо мной и спрашивает:

– Потанцуешь со мной?

Я улыбаюсь и обхватываю его руками за шею. Эрик прижимает меня к себе, а голос Малу в это время поет:

T'u dices blanco, yo digo negro.

T'u dices voy, yo digo vengo.

Miro la vida en colores, y t'u en blanco y negro.

– Знаешь, детка?

– Что, верзила?

– Сегодня, увидев малышку Лусию, я подумал, что…

– Нет… Даже не смей просить меня об этом! Я отказываюсь!

Черт! Сказав последнюю фразу, я вспомнила о сестре. Какой ужас! Эрик улыбается, еще сильнее обнимает меня и шепчет:

– Тебе бы не хотелось иметь маленькую девочку, которую ты бы учила водить мотоцикл?

Я смеюсь и отвечаю:

– Нет.

– А мальчика, чтобы учить его кататься на скейтборде?

– Нет.

Мы продолжаем танцевать.

– Мы никогда об этом не говорили, детка. Но тебе не хочется, чтобы у нас были дети?

Ради всего святого, зачем нам было об этом говорить? И, глядя на него, я тихо отвечаю:

– О, боже, Эрик! Если бы ты видел то, что видела я, ты бы понял, почему я не хочу их иметь. Из тебя выходит это… огромное…, огрооооомное, и должно быть, это ужасно больно. Определенно, я не хочу. Нет, не хочу иметь детей. Если ты захочешь отменить свадьбу, я тебя пойму. Но не проси меня прямо сейчас думать о детях, потому что мне не хочется это даже представлять.

Мой парень улыбается, улыбается… и, поцеловав меня в лоб, шепчет:

– Ты будешь исключительной матерью. Достаточно лишь посмотреть, как ты обращаешься с Лус, Флином, Трусом, Кальмаром и как смотришь на малышку Лусию.

Я молчу. Я не могу ничего произнести. Эрик заставляет меня продолжить танец.

– Я не собираюсь отменять свадьбу. А теперь закрой глаза, расслабься и потанцуй со мной под нашу песню.

Я делаю то, о чем он просит. Я закрываю глаза. Расслабляюсь и танцую с ним. Я наслаждаюсь этим.