Избранное: Стихотворения. Поэмы. Переводы
вернуться

Тарковский Арсений Александрович
Шрифт:

Снежная ночь в Вене

Ты безумна, Изора, безумна и зла, Ты кому подарила свой перстень с отравой И за дверью трактирной тихонько ждала: Моцарт, пей, не тужи, смерть в союзе со славой. Ах, Изора, глаза у тебя хороши И черней твоей черной и горькой души. Смерть позорна, как страсть. Подожди, уже скоро, Ничего, он сейчас задохнется, Изора. Так лети же, снегов не касаясь стопой: Есть кому еще уши залить глухотой И глаза слепотой, есть еще голодуха, Госпитальный фонарь и сиделка-старуха.

Зимой

Куда ведет меня подруга — Моя судьба, моя судьба? Бредем, теряя кромку круга И спотыкаясь о гроба. Не видно месяца над нами, В сугробах вязнут костыли, И души белыми глазами Глядят вослед поверх земли. Ты помнишь ли, скажи, старуха, Как проходили мы с тобой Под этой каменной стеной Зимой студеной, в час ночной, Давным-давно, и так же глухо, Вполголоса и в четверть слуха, Гудело эхо за спиной?

Синицы

В снегу, под небом синим, а меж ветвей — зеленым, Стояли мы и ждали подарка на дорожке. Синицы полетели с неизъяснимым звоном, Как в греческой кофейне серебряные ложки. Могло бы показаться, что там невесть откуда Идет морская синька на белый камень мола, И вдруг из рук служанки под стол летит посуда, И ложки подбирает, бранясь, хозяин с пола.

Конец навигации

В затонах остывают пароходы, Чернильные загустевают воды, Свинцовая темнеет белизна, И если впрямь земля болеет нами, То стала выздоравливать она — Такие звезды блещут над снегами, Такая наступила тишина, И вот уже из ледяного плена Едва звучит последняя сирена.

Новогодняя ночь

Я не буду спать Ночью новогодней, Новую тетрадь Я начну сегодня. Ради смысла дат И преображенья С головы до пят В плоть стихотворенья — Год переберу, Месяцы по строчке Передам перу До последней точки. Где оно — во мне Или за дверями, В яви или сне За семью морями, В пляске по снегам Белой круговерти, — Я не знаю сам, В чем мое бессмертье, Но из декабря Брошусь к вам, живущим Вне календаря, Наравне с грядущим. О, когда бы рук Мне достало на год Кончить новый круг! Строчки сами лягут…

IV

Малиновка

Душа и не глядит на рифму конопляную, Сидит, не чистит перышек, не продувает горла: Бывало, мол, и я певала над поляною, Сегодня, мол, не в голосе, в зобу дыханье сперло. Пускай душа чуть-чуть распустится и сдвинется, Хоть на пятнадцать градусов, и этого довольно, Чтобы вовсю пошла свистать, как именинница, И стало ей, малиновке, и весело и больно. Словарь у нас простой, созвучья — из пословицы. Попробуйте подставьте ей сиреневую ветку, Она с любым из вас пошутит и условится И с собственной тетрадкою пойдет послушно в клетку.

Жизнь, жизнь

1. «Предчувствиям не верю и примет…»

Предчувствиям не верю и примет Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда Я не бегу. На свете смерти нет. Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо Бояться смерти ни в семнадцать лет, Ни в семьдесят. Есть только явь и свет, Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете. Мы все уже на берегу морском, И я из тех, кто выбирает сети, Когда идет бессмертье косяком.

2. «Живите в доме — и не рухнет дом…»

Живите в доме — и не рухнет дом. Я вызову любое из столетий, Войду в него и дом построю в нем. Вот почему со мною ваши дети И жены ваши за одним столом, — А стол один и прадеду и внуку: Грядущее свершается сейчас, И если я приподымаю руку, Все пять лучей останутся у вас. Я каждый день минувшего, как крепью, Ключицами своими подпирал, Измерил время землемерной цепью И сквозь него прошел, как сквозь Урал.

3. «Я век себе по росту подбирал…»

Я век себе по росту подбирал. Мы шли на юг, держали пыль над степью; Бурьян чадил; кузнечик баловал, Подковы трогал усом, и пророчил, И гибелью грозил мне, как монах. Судьбу свою к седлу я приторочил; Я и сейчас, в грядущих временах, Как мальчик, привстаю на стременах. Мне моего бессмертия довольно, Чтоб кровь моя из века в век текла. За верный угол ровного тепла Я жизнью заплатил бы своевольно, Когда б ее летучая игла Меня, как нить, по свету не вела.