Шрифт:
– И что же вас привело ко мне?
– Ваша дочь.
– С этой секунды, молодой человек, я не намерен больше с вами разговаривать. Прошу вас уйти, - сказал мистер Бэйкер и без промедления потянул дверную ручку на себя.
– Постойте, прошу вас!
– Ты глупец, если хочешь побеседовать откровенно о моей дочери!
– Вы многого не знаете.
– И не хочу знать, поэтому убирайся отсюда!
Робин дернул дверную ручку на себя и стал медленно цитировать строки стихотворения, что мистер Бэйкер написал когда-то для своей дочери:
"Маленькая Луиза
Закрывай глаза
В твою честь
Поют небеса
Ангел мой
Летит за тобой
Тихо укрывая
Белым крылом"
Мистер Бэйкер смотрел на Робина и его глаза наливались слезами.
– Откуда? Откуда ты знаешь эти строки? Она была тогда еще совсем малышкой, когда я написал его.
– Я знаю, она мне рассказала.
– Рассказала?
– А что, если я вам скажу, что она сейчас здесь и слышит вас?
– Робин, не нужно...
– шепнула Луиза ему на ухо.
– Моя дочь покинула меня, и этот мир пять лет тому назад. Я не хожу к гадалкам, и не склонен верить в приведений и во всяких других неземных существ.
– Очень зря, но об этом она меня тоже предупреждала.
– Ладно, заходи в дом, не будем разводить панику прямо на улице, - сказал мистер Бэйкер, - Сегодня утром ко мне заглянула соседка - миссис Манфри и любезно помогла мне с уборкой. Поэтому прошу не мусорить и особо не расхаживать по дому. Можешь пока разуться в прихожей, а я пойду, поставлю чайник.
– Мистер Бэйкер, я не пришел сюда гонять чаи, мне нужна информация только и всего.
– Ну, уж извините, я просто пытался быть вежлив. Проходи в гостиную - прямо и налево.
Разувшись, Робин завернул в гостиную комнату и присев на обшарпанное клетчатое кресло, принялся рассматривать фотографию Луизы, висевшую на стене в круглой деревянной рамке. В углу маленькой комнаты расположился письменный стол, на нем старая печатная машинка и груда бумаги для нее. Под столом стоял мусорный бак набитый комьями жеваной бумаги. С кухни доносился запах жареной картошки с чесноком и разными специями.
Через минуту подошел мистер Бэйкер, и запивая водой две круглых таблетки, поставил стеклянный стакан на маленький плетеный столик.
– Тебе принести чего-нибудь пожевать? У меня есть вкуснейший яблочный десерт. Миссис Манфри принесла сегодня утром на пробу.
– Нет, спасибо.
– Зря отказываешься, такое блюдо умеет готовить не каждый профессионал.
– И так, поговорим о вашей дочери.
– Считай, что это стихотворение будет приглашением за порог моего дома, но не будь так уверен, что я открою тебе свое сердце. Не знаю, кто тебе рассказал о нем, ведь Луизы не стало уже давно, а тебе по виду и десяти лет не дашь, извини за прямоту и нелепые насмешки, но что взять, ведь это мое мнение.
– Значит, вы в любом случае мне не поверите?
– Вы мыслите в нужном направлении, молодой человек, а значит, мозговитостью вас не обделили, - усмехнулся мистер Бэйкер.
– Видимо вы не замечаете всей серьезности моего вопроса.
– Да, ты прав, меня не интересуют сказки про мою дочь. Что именно ты хочешь узнать?
– Почему вы ее оставили?
– А разве тебе Луиза еще не рассказала об этом?
– рассмеялся мистер Бэйкер.
– Предлагаю говорить открыто и не язвить, иначе я буду вынужден не покидать вас еще долгое время, пока все не узнаю.
– Неужели ты не подумал о том, что я могу тебя просто вышвырнуть за порог?
– Но тогда вы лишите себя права хотя бы немного облегчить свой груз, и выговориться такому хорошему слушателю как я. Поверьте, вам станет намного легче.
– Это единственная причина, по которой мне стоит тебя оставить здесь?
– Нет, их великое множество, но неужели вам так сложно открыть мне правду?
– Какой-то сопляк врывается за мой порог, так еще и требует правды. Замечательно...
– Но вы же сами меня впустили.
– Слушай сюда и не перебивай. Надеюсь то, что я сейчас скажу, имело для тебя веское значение, чтобы ввалиться в мой дом со своим тяжелым словом, - сказал мистер, Бэйкер подойдя к висящей на стене фотографии своей дочери, - Я всегда смотрел на ее жизнь из-за кулис, но никогда не играл главной роли. Я болен, и эта болезнь убивает меня. Я не хотел, чтобы она убивала всю мою семью, поэтому я решился на этот шаг. Я падал в обморок в судорожном состоянии так же часто как дул ветер или менялась погода. С возрастом болезнь стала не управляемой. Все, что у меня есть это маленький дом, комната, кровать и загнанный в угол сопливый мальчик, который, увы, ничего не может исправить. И если бы мне выдался шанс увидеть ее снова, я бы попросил ее остаться со мной до конца моих дней.