– А что случилось с Гефестом?
– не будучи знатоком жизнеописания всех, без исключения, обитателей Олимпа, заинтересовался Василий Петрович.

– Вы, наверное, никогда не видели Гефеста? И художники, и скульпторы не любили изображать его в своих произведениях. И немудрено. Он жуткий урод и страшилище, - сообщил Купидон.

– Это ты так о своем отце отзываешься?
– удивился Ксафан.

– С чего ты решил, что именно он мой отец?
– скривившись от вопроса, как от съеденного лимона, - спросил Купидон, - Я, например, так совсем не думаю. Тем более моя мать, самая красивая богиня, никогда не была обделена вниманием и Богов и земных смертных мужчин. Так что я очень надеюсь, что к Гефесту не имею никакого отношения, - высказался Купидон, - А что касается Гефеста то его родители, - Зевс и Гера, - недолюбливали своего отпрыска и в гневе не раз поколачивали его и сбрасывали с Олимпа. В общем, в процессе подобного воспитания они умудрились переломать ему обе ноги. Впрочем, он не остался перед ними в долгу и, когда вырос, отомстил им. И правильно сделал. Не надо было так жестоко обращаться со своим чадом в детстве. Ну, ладно, что мы все о Богах, да об Олимпе... Ты, кажется, собирался предложить что-то?
– обратился он к Главе администрации.

– Да, да, - подтвердил Ксафан, - насколько я понимаю по 50 грамм, для снятия напряжения. Не правда ли?

– Правда. Именно это я и хотел предложить. А откуда ты знаешь, что я хотел именно по 50 грамм?
– удивленно спросил Василий Петрович.

– Да потому что у тебя, в твоей бутылке, больше и не было. А после всего пережитого нам всем просто необходимо принять чего-то для улучшения сердечной деятельности. А коньяк, особенно если он хороший и в небольших дозах, более полезен организму, чем всякие микстуры, капли и таблетки. Тем более что ты теперь уверен, что я не напьюсь до скотского состояния и не завалю порученную мне работу. Так что тащи его сюда, и стопочки не забудь прихватить, - напомнил ему Купидон

Разлив коньяк по стопкам, и таким широко известным, но редко применяемым образом (обычно, начав с 50 грамм, на них, как правило, не останавливаются, а жаль!) проведя профилактику сердечной деятельности, они покинули кабинет Главы администрации, чтобы завтра с утра вновь встретится здесь и, наконец-то, разрешить эту неразрешимую проблему.

А в это время Мефистофель с Лилиан тоже не сидели, сложа руки. Чертовка, вдохновленная Мефистофелем, что трудные дела можно решать простым способом полностью согласилась с его учением, как было, например, с заводом, который они собирались сжечь. Ну, подумаешь, не получилось с первого раза, то следующий - будет, непременно, успешным. Сейчас она намеревалась и со своими противниками поступить таким же образом, соответственно, если не будет Купидона, Главы администрации и Ксафана, то и проблемы, связанные непосредственно с ними тоже навсегда исчезнут.

– А давай, мы просто уничтожим их всех, - как бы, между прочим, предложила она Мефистофелю.

– Что ты имеешь в виду?
– поинтересовался тот.

– А что еще можно иметь в виду? Прихлопнуть их как мух, да и дело с концом, - отрезала Лилиан.

– Не думал я, что ты у меня такая кровожадная, - задумчиво произнес Мефистофель.

Любому представителю мужского рода, совсем не хочется иметь рядом с собой подругу, способную на убийство. Неизвестно, что ей может прийти в голову в следующий раз. И не направит ли она свой "праведный гнев" на своего, бывшего до недавнего времени, "любимого". В жизни всякое может случиться...

– Ну, а каким образом ты сам предлагаешь избавиться от них?
– вызывающе произнесла Лилиан, в упор, глядя на Мефистофеля.

– Ну, как-то более гуманно... Нельзя же убивать всех подряд только за то, что тебе что-либо не нравиться в твоем визави, или он тебе мешает в осуществлении твоих планов, а то в конце концов можешь вообще остаться одним одинешеньким среди совершенно посторонних. Нужно постараться перехитрить их, найти какие-то обходные пути, чтобы в конечном итоге добиться своего и оставить противника с носом, но не в гробу.

– Не знала я, что в последнее время ВЫ стали таким гуманистом. Где набрались этого совершенного лишнего в наше время пережитка, - с сарказмом произнесла Лилиан.

– Ты совершенно неправильно рассуждаешь, - назидательно произнес ее шеф.
– Просто, сейчас "гуманизм", как, в свое время и христианство, пробивает себе путь - огнем и мечем. Разве не гуманно было освободить бедных сербов от их президента-диктатора? Ну, подумаешь, страну развалили, ну разбомбили в ней кое-что... Разве это важно? Важно, что теперь страной управляет не выбранный жителями страны президент-диктатор, а навязанный ей ставленник страны "гуманно" разгромившей Сербию. Все довольны, все прекрасно. Или взять бедный иракский народ. Разве мог он дальше существовать управляемый тираном Хусейном? Конечно же - нет! Пришли "гуманисты", казнили тирана, попутно уничтожили сотни тысяч местных мирных жителей, которых и "освобождали" от тирании. Им то, уж точно, тирания больше не грозит. И опять же ни малейшего неудовольствия. Мы с тобой сейчас тоже участвуем в "гуманитарной" акции, уже в следующей стране. Только страна эта настолько большая, что все сразу у нас не получилось, хотя, безусловно, уже много "гуманного" в ней удалось привить. Вот и пришлось нам повторить свой вояж, чтобы тут снова не возникло что-то вроде диктатуры пролетариата или тирании руководителей страны. Так что видишь, - "гуманизм", совсем не пережиток, а очень даже актуальная в наше время вещь.

– Очень интересно и, главное, весьма познавательно. Только к чему мне эти знания?
– удивленно спросила Лилиан.

– Для общего развития!!!
– рявкнул Мефистофель ей в лицо. Он пока ни чего путного не мог придумать в отношении этой зарвавшейся троицы нахалов. А те всеми силами пытались помешать их "гуманитарной" миссии "в этой стране", и ему сейчас было просто необходимо на ком-то сорваться. Рядом оказалась Лилиан...

Теперь, надеюсь, вы понимаете, как трудно бывает жить бок обок с изобретателями, учеными и просто очень увлеченными чем-либо индивидами их женам и подругам, когда у тех что-то не клеится в работе. Именно особи женского пола, находящиеся в данный момент под рукой, обычно являются громоотводами в тех случаях, когда их любимым мужчинам не удается сразу додуматься до чего-либо путного.

Лилиан, конечно, обиделась, но ненадолго. Она не могла долго сердиться на своего любимого черта и понимала, что сейчас она должна каким-то образом поддержать его. Лилиан улыбнулась ему, подошла, и, обняв, поцеловала. И эти ее действия настолько потрясли Мефистофеля, что в его голове моментально возник план.

– Дорогая, - обратился он к Лилиан, расплывшись в улыбке.
– Я, кажется, придумал, кто сможет нам помочь в этом деле...

– Ну, и кто же этот счастливчик? Насколько я помню наш бывший союзник, каковым был ранее первый президент, уже не сможет помочь и подыграть нам, по причине собственной кончины. Я сама видела его у нас, в самом ужасном девятом круге Ада. Там он составил достойную компанию Иуде, Бруту и другим всемирно известным предателям. А, насколько я понимаю, его преемники не совсем разделяют его взгляды на положение вверенной им страны и не очень-то стремятся попасть в общество отморозков, чьи имена, в связи с их подлостью и предательством, стали нарицательными на Земле. По крайней мере, они хотя бы, говорят об этом.