Оба лесника были на голову ниже его, низкорослые, как крестьянские лошадки. Оба кривыми ногами уперлись в землю, упрямо насупились, и их было не свернуть. Окажись здесь дядька — и он со своим умом не заставил бы их зажечь спичку. Чтобы впустую не тратить время, Володя сказал:

— Туши костер. Сегодня машина раньше придет.

Дома он рассказал про дрова, все, как произошло. Дядька молчал. Тогда Володя предложил:

— Если снова кто бузу поднимет, Фишкин первый примажется. Ты уволь его…

— Ты знаешь, что он первым начинал здесь? — спросил вдруг дядька. — Первую просеку рубил, по которой лес к реке свозили. Видел за поворотом?

— Когда это было, — сказал Володя, — теперь пользы от него никакой. Осип Михалыч — тот мастер, человек нужный.

— Ужинать! — деревянным голосом позвала дядькина жена.

Дядька сразу оживился, будто наступило облегчение, и потащил Володю к столу. На столе стояло блюдо с крупной жареной птицей, у которой мышцы закрывали весь живот.

— Что, — спросил Володя, — на глухарей охоту разрешили?

Дядька сразу замялся, и запотевший графинчик в его руке жалобно дзинькнул прозрачным колпачком.

— Да понимаешь, — начал он смущенно объяснять, — иду я сегодня у балки, а он и вылети прямо на меня. Никогда я там глухарей не видел… А у меня нож в руках. Не могу спокойно стоять, когда оружие держу. Ну и…

Глухарь, верно, был тот, что раньше жил у ручья, — черный, похожий на монаха. Если бы Володя видел его смерть, он бы почувствовал жалость. А так… Это в будущем, может, придумают способ добывать мясо без жертв. А пока, чтобы дожить до будущего, нужно проливать кровь. Чтобы дядька перестал смущаться, Володя грубо польстил:

— Реакция у тебя что надо. Ты же боксом занимался.

— Еще как занимался, — довольно хмыкнул дядька, — в Архангельске до сих пор помнят, как я их любимчиков своим коронным… — и он продемонстрировал в воздухе свой коронный.

Потом положил вилку и подошел к стене, где рядом с ружьем висел объект его необыкновенной гордости — грамота, полученная за третье место в каком-то турнире.

Володя сто раз уже читал эту грамоту. Он снова повертел ее в руках — пожелтевшую, двадцатилетней давности — и отправился вешать на место. Под ружьем висели старые фотографии — портреты деда, бабки и еще каких-то людей. Дядька вслух горевал о том, что рано начал курить и только поэтому не стал чемпионом — об ошибках вспоминаешь поздно. Володя разглядывал портреты. Они его удивили, и он спросил:

— Дядька, почему на всех старых карточках лица одинаковые? Люди тогда, что ли, другие жили?

— Одинаковое выражение, — охотно ответил дядька. — Времена другие были — фотоаппарат диковиной казался, вот и пялились на него. А люди — они всегда люди.

Дядькина жена убрала со стола последнюю тарелку и подошла к ним:

— Картошки я начистила на утро. Устала чего-то, — она зевнула во весь рот. — Кроликов-то будем брать?

— Иди, спи, — сказал дядька и поморщился.

Володя подождал, пока она закроет за собой дверь, потому что при ней никогда они с дядькой по душам не говорили.

— Ты меня вот правде учишь. Можешь ведь попросить студентов задержаться и навалить кубатуры для лесобилета. Хитришь, выходит?

Дядька вдруг вскочил и забегал по комнате:

— Хитрю! — взъерошил он свои волосы. — Назначит, хитрый, а вы все — честные. Хорошо честным быть, когда за один топор отвечаешь! Ты хоть раз за что-нибудь отвечал, кроме топора?

Володя хотел сказать, что он не успел ни за что отвечать, потому что только демобилизовался, а год до армии работал учеником столяра, но промолчал. Дядька хотел выговориться, и мешать не следовало — ведь когда Володя изливал свою душу, он всегда выслушивал.

— У реки бревна гниют, видел? — продолжал дядька. — Вот моя честность и тех, кто до меня сидел. Навалят мне студенты гору — что дальше? Река на берег выбросит, потому что топляком забита, лесовозы мне не даст никто — вот и хитри. И бензина им не даю — у самого пожарная машина с пустым баком стоит. Тоже хитрость? Вот что мне вместо горючки умники из управления шлют.

Володя взял с подоконника бумагу и прочел:

«Почему не поставили известность продаже кобылы «Зорьки». Акт продажи выслать немедленно. Силами лесничества наладить производство сувениров, организовать сбор грибов, ягод, лечебных трав».

— Все я должен, за все я отвечаю. А лечебные травы кого собирать заставить, Фишкина?

— Он откажется, — сказал Володя.

— Он рассуждать начнет, правду искать, — согласился дядька. — А тут, как на фронте, — рука его рубанула воздух. — Командир все поле боя видит, значит, вылазь из окопа и выполняй, не раздумывая.

С этим Володя согласился. Конечно, командир заранее отвечает за то, что ты сделаешь. Даже неверные приказы нужно выполнять, потому что невыполнение повлечет неразбериху, послужит дурным примером, а значит — принесет большой вред. Дядька это понимал, поэтому Володя напомнил: