Она неуверенно потопталась у двери, прежде, чем постучать, и лишь поле вялого "открыто", вошла в комнату. Ярослав сидел с ноутбуком, уставившись в монитор. Можно было подумать, что он смотрит фильм или читает новостную ленту, но его неподвижный взгляд говорил о том, что охотник тупо глазел в экран компьютера, тогда как его мысли были совершенно далеко отсюда.

– Что ты хочешь?
– не грубо, но и не приветливо поинтересовался он.

– Недообращенные, они...бунтуют, - выдохнула она.

– Что они делают?
– Ярослав оторвал взгляд от компьютера и наконец, обратил внимание на девушку. Вот только смотрел он на нее так, что Нине расхотелось делиться с ним своей проблемой. Отчего-то она чувствовала себя виноватой и не имеющей права жаловаться на друзей. Ведь это она привела их в Охотничью Будку и фактически повесила заботу о них на Раду и Ярослава, которому сейчас было совсем не до бунтующих гибридов.

– Они голодны, ну, они ведь питаются...мясом...сырым..., - Нина чувствовала, как краска заливает лицо.
– Короче говоря, им нужна охота, - выпалила она на одном дыхании.

– Охота?
– переспросил Ярослав. Вот только тон его голоса не сулил ничего хорошего. Нине показалось, что еще чуть-чуть, и он разразится гневом, накричит на нее, а может, и вовсе выставит за дверь, приказав больше не являться к нему в комнату со своими дурацкими жалобами и просьбами. Но он не кричал. Закрыв ноутбук, юноша встал, и, коротко сказав девушке: "Идем", вышел из комнаты.

Нина послушно поплелась за ним, гадая, что он задумал.

А задумал он, судя по взятым из отцовского ящика наручникам и ружью, нечто страшное.

– Это..., - заикаясь, пролепетала девушка, - Это...зачем?

– В твоих друзьях бушует волчья кровь, звериная натура дает о себе знать: она не терпит заточения и голода. Вот я и усмирю их натуру.

– Ярослав, пожалуйста...

Юноша обернулся, и впервые за весь день улыбнулся, только Нине совсем не понравилась его улыбка.

– Не беспокойся, Нина, твои друзья останутся живы, здоровы и так же невыносимы. К тому же, совсем забыл, что сегодня полнолуние, а это значит, что заточение им крайне необходимо. Ты, ведь не хочешь, чтобы они обратились в волков прямо здесь?

Нина не хотела. Более того, до этого дня она и не думала о том, что ее друзья превращаются в волков.

– Но, может быть, ничего страшного не произойдет, если они уйдут из дома ненадолго?

Ярослав посмотрел на нее с осуждением и непониманием.

– Я ценю твою заботу о друзьях, Нина, - ровным, ничего не выражающим голосом, произнес он, - но сейчас ты неразумна. За нами охотятся и клан, и вампиры. Мы живы лишь потому, что Охотники наложили на этот дом уйму защитных чар, что не позволяет этим тварям найти нас, а даже в случае обнаружения, проникнуть в дом. Если вдруг, пусть даже не нарочно, твои друзья выдадут нас, а я хочу на минуточку напомнить тебе о том, что они находятся под влиянием их создателя, то есть, Мастера, то все защитные чары рухнут, и мы окажемся уязвимы.

Нина стыдливо опустила голову, словно находилась у доски на уроке физики, которую терпеть не могла и совершенно не смыслила в законах и формулах.

– Ты прав, прости, - промямлила она.

Ярослав, видя ее состояние, смягчился. Ему и самому теперь было неловко за то, что он так груб с ней. В конце концов, она не виновата в том, что его отец не отвечает на звонки и не дает о себе знать!

– Ладно, давай, забудем только что возникшее недопонимание, хорошо?
– с улыбкой предложил он.

Нина охотно кивнула в ответ - ссориться с единственным на сегодняшний день близким ей другом, она не хотела.

Вместе они уговорили ребят последовать за ними в подвал дома, как только те увидели в руках Охотника ружье и серебряные наручники, пришли в ярость:

– Ты хочешь посадить нас на цепь, словно псов?
– оскалился Майк.

– Я хочу запереть зверя, что рвется наружу. До наступления утра, - спокойно ответил Ярослав.

– Мы не можем сидеть скованные наручниками. Серебряные наручники будут доставлять нам дискомфорт!
– упрямился Майк.

– Поверь, серебряные пули в твоей заднице будут куда более болезненны, - все тем же ровным тоном возразил юноша.

Майк насупился, но спорить больше не стал.

– Пусть делает то, что считает нужным, - вмешалась Алика, и, подойдя к Ярославу, протянула ему свои руки.

– Это для вашего же блага, - мягко сказал ей смутившийся юноша - сковывать девушку наручниками ему было неловко.

– Ой, только давай без пафоса, - поморщилась та.

– Я помогу, - отозвалась Нина, и, взяв у Ярослава наручники, подошла к Майку. Она крепко стиснула зубы, смотря другу в глаза, а выражение ее лица говорило: "только попробуй возмутиться", и тот не проронил ни слова, покорно позволил надеть на себя наручники, и лишь когда серебро коснулось его кожи, юноша зашипел и оскалился: запястье моментально покраснело, как от ожога.