ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

 Чтобы оттянуть отъезд княгини, Любаве ничего особенного предпринимать не пришлось. Она всего лишь не стала никого ускорять. Харальд, привыкший к тому, что Любава заранее знает, кто что может забыть, и где находятся, к примеру, запасные порты Добровита, сразу же обратил внимание на тихую и отстраненную от общей суеты девушку.

 - Действительно Старгард - приграничная крепость?
– еле слышно спросил он. Ночью ему не удалось поговорить с Любавой. Та, опасаясь наблюдения, ушла к себе, не зайдя к ним.

 - Всеслав до рассвета умчался за подмогой, - так же тихо ответила Любава.

 После чего, мгновенно сообразив, что им спешить не стоит, и Харальд с Творимиром незаметно выключились из общей суеты по сбору отряда. Вместе с всеми новгородцами Сольмир так же отправлялся в Старгард. Он не мог не поехать, ходил кругами, стараясь попасться на глаза княгине, выглядел жалко, сам это понимал, но ничего с собой поделать не мог. Из всего отряда, выехавшего в Польские земли из Муромля, во Вроцлаве оставалась только Ростила. Харальд нанял для охраны "своей женщины" пару воинов, и оставил ей почти все свои деньги, ту немногую часть накопленного за годы службы серебра, которое он имел с собой. И, сообразив, что отряду не желательно спешить, вместо того, чтобы подгонять нерадивых, варяг долго и ласково прощался с любимой. В результате, отряд, включающий в себя помимо тех, кто ехал с Любавой, четверых охраняющих княгиню воинов, саму Предславу и двух ее спутниц - холопок, выехал из Вроцлава очень поздно. Дневной переход по Одре они сделать не успели и остановились в промежуточном пункте, так же имеющем башню повальню, где на нескольких ярусах вповалку ночевали уставшие путники.

 Не спавшая всю предыдущую ночь Любава, потому что в остаток ночи после прощания со Всеславом заснуть она так и не смогла, то неожиданно улыбаясь, вспоминая его поцелуй, то застывая от горя, что больше его не увидит, то принимаясь молиться о том, чтобы Господь его сохранил, то раскаиваясь, что не о том молится, этой ночью заснула мгновенно на жестком полу повальни. А незадолго до рассвета ее поднял Творимир, желающий поговорить с ней без свидетелей. Они вышли из башни под серое утреннее небо и молча прошли немного по мокрой от росы траве в сторону трех высоких раскидистых лип, росших на холме недалеко от башни.

 - Рассказывай, - сказал Творимир, останавливаясь под липой. Их теперь из башни не было видно, а сами они могли увидеть любого, кто будет к ним приближаться.

 - Я пообещала Всеславу, что сохраню в тайне то, что он мне расскажет, - волнуясь, начала говорить Любава, - но мы так быстро расстались, что я не знаю точно, что можно рассказывать, а что нет.

 - Общеизвестно, что Старгард - это крепость...

 - Крепость, недавно построенная на польско-германской границе.

 - Еще лучше, - мрачно сказал Творимир.
– Нам с Харальдом сразу не понравилась мысль, усыплять гарнизон крепости. Еле сдержались при княгине. Как это Предслава ничего не заподозрила? Чего она так к этому Свентобору прикипела?

 - Политика, наверное, - невольно подражая своему жениху, ответила Любава.
– Вождь славян - лютичей... Всеслав сказал, чтобы вы допросили Свентобора так, чтобы княгиня не заподозрила.

 - Если он сказал, чтобы мы допросили, ты должна рассказать все остальное. Мы должны представлять, о чем допрашивать.

 - Пожалуй, верно, - согласилась Любава, провела рукой по шершавому стволу, обняла стройное дерево и прижалась к нему щекой, сосредотачиваясь.
– Приграничная крепость защищает польские земли от набегов германцев, уводящих в полон жителей. А в Арконе... Это город - святилище славян-нехристиан...

 - Я знаю, что такое Аркона.

 - Там бросили священный жребий, куда в этот раз направятся воины Свентовита. Всеслав считает, что через Старгард в Польское королевство. Это будет объединенный с германцами набег для захвата в плен местных жителей. А княгинин Свентобор и должен будет подать сигнал к началу нападения, убедившись, что гарнизон спит.

 - Где-то так мы с Харальдом и предполагали.

 - Сам Всеслав умчался за подмогой, просил предупредить о набеге пана начальника гарнизона. Отдал мне королевскую грамоту, по которой пан Тшебеслав обязан отпустить новгородского посла Рагнара с предъявителем этой грамоты.

 Про то, что грамота поддельная, Любава рассказывать не стала даже Творимиру.

 - Хороший он парень, Всеслав, - задумчиво произнес тот.

 Рассвет позолотил горизонт, в кроне дерева звонко запели птицы, в воздухе тихо повеяло медовым ароматом зацветающей липы.

 - Может, это его и подводит, что он такой хороший, - неожиданно продолжил новгородец.
– Сел бы пару раз в лужу, глядишь, и стал бы снисходительнее к другим. А сейчас, даже если ты ему уступишь, так он и у тебя при ближайшем рассмотрении недостатки найдет. Стоишь не так, сидишь не так, целуешься плохо.

 - Нет. Как я целуюсь, его как раз устроило. При ближайшем рассмотрении, - не подумав, сказала Любава. И невольно улыбнулась.

 - Что?!

 Она было смутилась, но потом обстоятельства их со Всеславом прощания снова сверкнули в ее памяти, и она смело подняла глаза на оторопевшего спутника.

 - Я ему пообещала, что ни за кого другого замуж не выйду.

 - Так ты его все же полюбила, - с грустью сказал Творимир.
– Ох, девонька, ох, ты и намучаешься.

 - Не думаю, что буду долго мучиться после его смерти под Старгардом.