Я знаю, Тристан. Знаю.

Одним толчком он скользнул в мою тесноту с такой силой, что я почти закричала, выгибая спину, когда он вошел в меня. Пока левой рукой Тристан придерживал мою ногу, правой он ласкала мою грудь.

Его дыхание было тяжелым, когда он заговорил:

— Ты ощущаешься так хорошо, Лиззи… Боже… ты ощущаешься так…

Он затих, продолжая толкаться в меня. Быть так близко к Тристану — не только физически, но и эмоционально, со всей нашей тьмой — от этого хотелось плакать. Он прекрасен. Он напуган. И он реален.

Это не сон. Не мечты. Это реальность.

Он выскользнул из меня и развернул так, что мы оказались лицом к лицу.

Обхватив руками, он поднял меня, заставляя обернуть свои ноги вокруг его талии, и только его тело удерживало меня от падения. Он прижался своим лбом к моему и снова погрузился в меня.

— Не закрывай глаза, — умолял он. Его взгляд был наполнен вожделением, страстью и… любовью?

Или, может, это была моя собственная любовь, отражающаяся в его прекрасных глазах. В любом случае, мне нравилось то чувство, которое он пробуждал во мне. Он продолжал жестко входить в меня и медленно выходить. Моя киска дрожала, глаза закрывались, но я не позволяла им. Они должны оставаться открытыми. Мне нужно видеть его.

Я была в секундах…

В секундах от того, как мое тело отыскало путь к нему. В секундах от того, чтобы потеряться и найтись с Тристаном Коулом внутри меня.

— Я собираюсь… — пробормотала я, мое тело затряслось, и когда оргазм накрыл меня, мои слова оборвались. Глаза закрылись, и я почувствовала, как его губы прижались к моим, пока мое тело содрогалось напротив него.

— Боже, я люблю это, Лиззи. Я так сильно люблю, когда ты теряешь себя со мной, — он улыбнулся возле моих губ, когда я простонала.

— Я хочу всего тебя, — умоляла я. — Пожалуйста.

— Я твой.

Той ночью мы уснули в объятиях друг друга. В середине ночи мы проснулись, и он скользнул в меня снова. Вместе мы теряли себя друг в друге. На следующий день, рано утром, все повторилось вновь. Каждый раз, когда входил в меня, он словно извинялся за что-то. Каждый раз, когда целовал меня, он будто молил меня о прощении. И каждый раз, когда он смотрел на меня, клянусь, я видела его душу.

Элизабет

Проснувшись, я повернулась и обнаружила, что Тристан исчез из моей постели. Я засомневалась, а что, если прошлая ночь была лишь сном, но коснувшись подушки, я нашла записку.

«Ты такая красивая, когда храпишь. — ТК»

Я прижала листок к груди, прежде чем перечитать написанное снова и снова. И только звук работающей газонокосилки остановил меня от прочтения записки еще раз. Я натянула шорты и безрукавку, желая пойти посмотреть, как Тристан стрижет мой газон, и нежно поцеловать его в губы, но как только вышла на крыльцо, я остановилась.

Он стриг не мой газон.

А свой.

Для всех остальных в мире это не показалось бы чем-то серьезным — то, что человек стрижет свой газон. Но я знала, что это означает гораздо больше. Я знала, что Тристан Коул провел многие месяцы жизни, как лунатик, и сегодня он медленно просыпался.

Мы с Тристаном начали оставлять друг другу записки на самоклеящихся листочках в домах друг друга. В отличие от маминых и папиных, они не были романтичными. Преимущественно они были банальными или глупыми, и какая-то часть меня любила их за это еще больше.

«Я думаю, что у тебя милая задница. — ЭБ».

«Иногда, когда я стригу газон, а ты сидишь на крыльце, читая свои пошлые книжонки, я вижу, как краснеет твое лицо, когда ты читаешь действительно хороший отрывок. Этот мистер Дарси, должно быть, делает совершенно сумасшедшие вещи с телом Элизабет. — ТК».

«Не знаю, должна я быть обеспокоена или возбуждена тем, что ты знаешь имена персонажей из романа «Гордость и Предубеждение» — ЭБ».

«Ты. Такая. Чертовски. Красивая — ТК».

«Тук - тук. — ЭБ».

«Кто там? — ТК».

«Я. Голая. В полночь. В моей кровати. Принеси костюм Невероятного Халка и твоего огромного зеленого монстра. — ЭБ».

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не называй мой член «зеленым монстром». По шкале от одного до десяти это твердое «облажался». — ТК